Василий Лягоскин - Банкир. Книга шестая - Прекрасный и жестокий мир

Лицо эльфа выражало сейчас безмерную вину и раскаяние; но смотрел он при этом, не опуская головы, встречая гнев Мастера прямым взглядом.

– Ты, Ильюша, – усмехнулся Александр, несколько сбавляя накал собственной ярости, – уже имеешь долг жизни перед Банкой; если ты, конечно, об этом не забыл.

Теперь Ильярриэль полыхнул в лице гневом; обвинений в таком низком поступке он не желал выслушивать даже от Командира. А тому только и нужно было – чтобы гордый эльф сейчас, и в будущем, был готов доказать это; даже в отношении зеленокожих коротышек, к которым у лесного племени было предубеждение практически на генетическом уровне.

– Значит, – продолжил Александр, – теперь такой же долг у тебя перед Гоблом с Доблом. И ты, Ильярриэль, Первый в Первом Лесу, отныне будешь защищать их – как если бы они были тебе кровными братьями.

– «Невозможно, – хором выдохнули Джесси с Умником, – никогда! Ни один эльф не согласится на это…».

А Ильярриэль словно услышал их; задрал подбородок так, что едва мог смотреть с высокого крыльца на Командира, и произнес – громко и бесповоротно: « Договор!».

– Договор, – кивнул Глава клана, привычно загоняя искру в пространственный Накопитель за левым плечом, и с некоторым удивлением наблюдая, как дернулся не только эльф на крыльце, но и гоблины, и даже Геннадьич рядом с ними.

Мастер Плоти предположил, что этот заряд маны, эквивалентный электрическому не меньше, чем на двести двадцать вольт, вернет фермера и бывшего полковника (хотя бывают ли полковники бывшими?!) к реальности, и он обнаружит, что обнимает за плечи двух страхолюдных зеленокожих нелюдей, которые весело скалятся ему здоровенными клыками. А тут еще и Марианна вышла на крылечко, взяв эльфа по хозяйски под руку, и изобразив на лице вопрос: «Я что-то пропустила?».

Парочке пришлось срочно отступить в сторону – мимо них Саша с Николаем стремительно провели; буквально протащили под руки не менее быстро трезвеющего Геннадьевича. Общие усилия двух выпускников лесотехнического техникума не прошли даром. Геннадьич еще только мотал головой, сидя на скамье в столовой, и прогоняя остатки хмеля, а в его руке уже была зажата кружка с гномьей настойкой, которую туда щедро плеснул Шеф. В двух других кружках волшебного зелья было не меньше.

Конечно, устоять от запаха, что заполнил все вокруг, не мог ни один смертный; местный фермер не стал исключением. Он опрокинул в себя настойку залпом, в то время, как его соседи в полной мере насладились каждой каплей артефактного напитка. И все это – в абсолютной тишине; горестный вздох Умника, не посмевшего сейчас отчитаться об остатках в этом кармане Сумки, Мастер за тост не посчитал.

Он разлил остатки – идеально поровну; так, что не смогли бы придраться самые точные аптекарские весы. Если бы они, конечно, умели придираться. На этот раз Командир произнес тост; короткий, и ко многому обязывающий:

– Ну, на посошок!

Николай спрашивать, как в анекдоте: «А что, вы уже уезжаете? Даже чаю не попьете?», – не стал. Исчезновение свое и команды отсюда Мастер пообещал ему взглядом еще в то мгновение, когда они подхватывали фермера под руки. Оба понимали – другого решения быть не может. Точнее, может – закрыть производство на время; запретить Разумным даже высовывать нос за пределы базы. А с Геннадьичем…

– А что с Геннадьичем? – все же задал один вопрос Николай.

– А что с ним? – пожал плечами Мастер, – с ним все будет в порядке. Проспится, и будет уверен, что отравился собственной самогонкой; что всякие зеленые морды и кровавые клыки ему привиделись – вместе вот с этим.

Саша поднял на уровень глаз пустую бутылку, изготовленную в другом мире. Он не стал вдаваться в подробности; объяснять, что в одной трети гномьей настойки – той, что плескалась в фермерской кружке – плавала еще и слабенькая Руна, которая и внушит ему все те подробности, которые так красочно сейчас живописал Александр. Ну, а в двух других кружках тоже не обошлось без плетений; бодрящих, исцеляющих, и выводящих в течение пары минут из организма весь алкоголь – до нуля промилле.

– Тогда я его сам отвезу домой, – Николай встал уже трезвым; Руна, видимо, внушила ему и эту мысль.

А Мастер Общения понял его правильно; родич не желал, чтобы кто-то даже словом обмолвился о том, куда направится команда.

– Слышите, – улыбнулся Шеф внутрь себя, Умнику с Джесси, пожимая Николаю руку на прощание, – это он про вас. Ведь никто больше не знает, куда мы отправимся прямо сейчас.