Мария Эльдис - Хроники Безымянной Звезды

Отчего на душе такая свежесть и такая тоска, такое щемящее чувство неизбежности утраты? Чем владею я и что теряю?

Я взрослею…

Как узки мои запястья, гранатовый браслет соскальзывает с руки, полыхнув красным огнём.

Дождь не перестаёт, и вот уже стеклянная чаша на подоконнике почти полная дождевой воды.

Идёт время – идёт дождь. За окном в саду отцветают осенние астры, и за садом – багряные вязы и золотые липы шумят на ветру мокрой от дождя листвой. Осень.

Бьют барабаны на Северо-Востоке и эхо разносит этот тревожный ритм по всему Мидварду. Мир полнится слухами и невнятным шёпотом, все что-то обсуждают, но никто ничего не знает. Говорят, что мы заключим перемирие и сохраним то малое, что удалось построить с тех пор, как вздыбленные льды рассекли надвое мир, где с одной стороны догорали наши корабли, с другой стороны мы под бледной Луной укрепили свои знамёна на чёрных прибрежных скалах.

Я собираюсь в путь, теперь я буду представлять наш клан на сходе вождей. Наш караван пересечёт пески и встретится с другими нашими сородичами, чтобы вместе выступить единой силой и договориться с орч о перемирии. Это моё первое далёкое путешествие и первая ответственная миссия – переговоры. У отца нет сыновей, и он учит меня власти, что означает самообладание.

Многие считают, что я должна оставаться дома, потому что ещё совсем ребёнок, они же говорят, что нас могут атаковать с моря, и потому отец не должен покидать крепость, а кто-то шепчется, что он специально по-этому отсылает меня… Мне сложно понять, кто может атаковать нас с моря, ведь там нет ничего.

Что такое война? Мы не знаем что это, но мы помним что такое предательство.

Няня Гарг (у нас её звали Гаргиль) собирает меня в дорогу, часть пути мы проделаем на корабле вдоль берега на юг, а затем высадимся в бухте, и далее отправимся на встречу с нашими восточными соседями в легендарный край великой реки и её быстротечных вод.

Розовые блики на волнах от лучей восходящего солнца, розовые и золотые блики от волн на бортах корабля. В золотисто-розовом дрожат отражения мачт и парусов… Зов моря в сердце моего народа столь велик и неизбежен, что покой ему может принести только звук, означающий, что корабль отплывает. Этот толчок, скрип снастей, неуловимое движение ветра в парусах – и вот уже тают вдали серебристые очертания гавани, а впереди открываются неведомые и безграничные, властные объятия морского божества. На берегу остались отец – первая разлука! – и все те, кто неизменно были рядом с тех пор, как мы ступили на берега Мидварда.

Небольшой экипаж корабля по имени «Мираж», няня Гаргиль и отряд телохранителей почти на полторы луны стали моими спутниками и единственным обществом. Впрочем, это общество было большим чем обычно, ведь дома я мало с кем общалась, не считая самых близких.

Теперь мне подолгу нравилось стоять у борта корабля и вглядываться в даль, особенно на закате солнца, когда мир озарялся сиянием, напоминающем мне о матери. Она не принадлежала к нашему народу и была из духов вечерней зари. Оставив этот мир при переходе по Вздыбленным Льдам, она навсегда потеряла своё тело, и слилась с алым заревом заката, растворяясь в своей родной стихии. Но я слышала, что какая-то её часть ушла под воду, и та закатная золотая дорожка на волнах – это её следы. Дома я каждый вечер поднималась на крышу своей башенки, где жила, и с крыши смотрела как вдали мерцает море, как тают вечерние зори, венчая горизонт огненной короной, и, наконец, объединяя небо и землю в единое целое, укрывая их чёрным плащом ночи. И Серп Луны проносился каждую ночь по ночному небу, соединяя один день с другим…

Сегодня вечерняя заря была необычно яркой, и последние её лучи словно огненным мечом рассекли сгущающуюся чернь, а Луна не взошла. Незадолго до рассвета нас настиг шторм.

Я не знала что было ужаснее – сам шторм или негодующая няня, которая и в тихую погоду не любила море, не доверяла кораблям и избегала открытых пространств, а шторм приняла с проклятиями, традиционными для всякого достойного гарадрима! Наша команда отчаянно боролась за корабль, пытаясь не потерять управление, однако одна мачта с треском рухнула на палубу, а те паруса, что не удалось быстро свернуть – были изодраны в клочья. Мне не позволили выходить из каюты, хоть мне и очень хотелось немного помочь, хотя бы чем-то!

– Девочка, постарайся не мешать, – сказал мне штурман, и его внимательный взгляд, брошенный через плечо, сказал мне ещё больше.