Селим Ялкут - Ходили мы походами (сборник)

– Ладно. – Аркадий вынул руку из кармана. – Поставим пока, а там разберемся.

– Нет. Сначала дело.

– Сам говоришь, работать не дадут. Присмотримся.

– И присматривайся. Ты что думаешь, Левка тебе на игру бабки дал? Сначала дело.

Аркадий озирался. Можно было, конечно, прикинуть размеры на глазок. Но в работе он привык к точности. Делать, так делать, как следует.

– Держись, – скомандовал Игорю. Они были как раз рядом с рулеткой, за спинами играющих. У. обхватил нового знакомого за плечо и привалился к нему, как пьяный. Опираться на Игоря было удобно. Кряжистый, он был надежен, как афишная тумба. Рука Игоря забралась Аркадию под пиджак. Легла на талию.

– Мы с тобой, как педрилы, – сказал Игорь. – Нормально. Они часто тут ошиваются. Пусть теперь секут, гады. Я как, не слишком лапаю?

– Порядок, – пока они переговаривались, Аркадий шел по краю дорожки точными приставными шажками, коломашками. Пятка одной ноги точно к носку другой. Так обошли стол, делая четко развороты. Заодно замеряли и величину прохода. Появились первые цифры.

– Отдохни, – разрешил У. Игорю. – А то крутишься, как мадам Баттерфляй. Сейчас еще раз пройдемся.

– Блядская работа, – сказал Игорь.

– Нормально. Не в потолок, на баб гляди. Меня не отвлекай. А то собьюсь. – Главное не перепутать – в этом была сейчас забота.

– Каких баб? – Бормотал недовольный Игорь, голова его была свободна. – Одни старухи. Не на ком глаз отогреть. Осторожно, блин, сейчас фрица переедем.

И, действительно, наскочили на пятящегося от стола немца. Тот с удивлением оглядел петляющую парочку.

– Сори, – улыбнулся Игорь немцу и тем же масляным голосом добавил. – Иди на хер.

– Гут. – Сказал немец.

– Ты рули, рули, – одернул Аркадий. – Не зарывайся. Сам говоришь, русских до хрена. Сейчас закончим.

– Секут, суки, – пожаловался Игорь. – Чую, по темечку мурашки бегают.

– Голову помоешь. – У. был спокоен и сосредоточен. – Где там джек ?

– Вон, под стенкой. Но сегодня игры нет.

– Ладно, давай еще здесь покантуемся. – Они задержались возле рулетки, понаблюдали за шариком через плечи игроков.

– Не могу без дела стоять, – пожаловался Игорь. – Или будем работать, или крутнем.

– Нет. – Теперь Аркадий проявил благоразумие. – Втянемся, трудно отойти. Цифры из головы полетят.

Отказавшись от соблазна, подобрались к джеку. Тут было пусто.

– Погоди. – Аркадий не разрешил Игорю повторить старый прием. – Здесь не выйдет. Что мы вокруг голого стола начнем маршировать?

Действительно, место просматривалось насквозь. Просто чувствовался взгляд камеры. Но тут сама судьба пришла на помощь. Из кармана чужого пиджака Аркадий вытащил знакомый спичечный коробок. Советский. Уж что-что, а его размеры он знал. Можно не проверять. Пять сантиметров в длину и с бока – полтора.

– Ты передо мной стой, вроде разговариваешь, – распорядился Аркадий. Он привалился спиной к столу и сзади стал перекладывать коробку. Плашмя – на ребро, плашмя – на ребро. Игорь молчал, только прикрывал, делал вид, что беседует. Аркадий просил не отвлекать, считал обороты. Раз коробок вырвался, упал на пол. Все равно, чем они занимаются, догадаться было трудно.

– Есть, – сказал, наконец, У., еще раз проверил мысленно. Новые цифры пришлись на старые от рулетки и улеглись прочно. Аркадий, вообще, хорошо помнил цифры, держал в голове целый ворох телефонов, книжкой почти не пользовался.

– Ну, что? – Спросил Игорь с облегчением. – Попытаем счастья?

– Нет. Пошли, пива глотнем. Не хочу больше острых ощущений. Им – развлечение, а нам – работа. – От этой мысли Аркадию сделалось как-то уныло. Ничего, еще не вечер.

Лениво направились в соседнюю комнату, к бару. Игорь взял две кружки у яркой грудастой немки. – Фрицы любят, чтобы все было на месте, – похвалил Игорь барменшу. – Не пойму только, как этих турок терпят.

– Ты что, расист?

Игорь отмахнулся: – Мне один черт. Это я про немцев. Такой народ. То людей в печках жгут, то любят так, что слезы из глаз. Мне они до лампады. Я всю жизнь с евреями рядом. Этих уважаю. С тем же Левкой. Ты, если что, не обижайся. Левка – классный мужик.

– А сам ты? Русский?

– Не разберу. Вроде, русский, а мать – украинка. Я за Моргулисом сорвался. Он Динамо тренировал по вольной. Я, между прочим, на мастера тянул. Подбил сваливать. Нашел еврейку, фиктивку оформил. Сейчас не осталось, а тогда можно было договориться. Мне что? Думали здесь школу борцов открыть. Но интереса особого не было, немцы с войны комплексуют, боятся обидеть кого. Я же говорю, странный народ. Стали мы гореть. Я дальше подался, в Данию. Вот где тоска, как в петле висишь. Не захочешь того уюта, хоть волком вой. Кирнуть не с кем. Ночь белая, после десяти на цыпочках ходят. Дети, блин, все толстые. Удрал. Три года назад, опять сюда, думал зацепиться. Попал в это заведение. Давай еще раз, за мой счет. Ты свою бухгалтерию помнишь?