Владимир Аристов: Имена и лица в метро

Я всегда подозревал, что с «Вечным возвращением» Ницше дела обстоят не так просто, как это описывается у Борхеса, например: «Он (Ницше) избрал героический способ: откопал чудовищную гипотезу о вечном возвращении м попытался превратить этот интеллектуальный кошмар в повод для ликования . Изыскал самый ужасающий образ вселенной и предложил людям восхищаться им» . Интеллектуал Борхес, т . е . человек, живущий, в основном, в мире чужих мыслей и умственных конструкций, увидел в вечном возвращении лишь то, что с точки зрения логики и рассудка выглядит, действительно, чудовищно . Но логика и рассудок для Ницше были лишь подручными средствами – главным была божественная интуиция . И с ее точки зрения дело обстояло иначе . Ницше писал, что ему нужно десять лет, чтобы доказать свой тезис вечного возвращения, и поэтому он предпочитал на эту тему не говорить, и писал крайне скупо . А чтобы постичь смысл возвращения ему потребовался лишь миг, нашедший его на лесной тропинке у Сильвапланского озера . Но разве он не знал, что и пифагорейцы и стоики уже писали о вечном возвращении? Конечно, знал . Но у него было свое глубоко личное переживание этой ипостаси Бытия . Скорее всего, философу открылась вечность . Если можете, остановитесь сейчас . Представьте, что эта книга, которую вы держите перед глазами, этот белый лист, ситуация, в которой вы сейчас находитесь, вы сами, читающие эти буквы – уже были . Причем не один раз, а бесконечное количество раз, немыслимое, не поддающееся счету количество раз, как не поддается счету бесконечное пространство, в котором расположены бесконечные галактики . И тогда этот бесконечный повтор начнет превращаться во что-то очень простое, не дробное, во что-то единое и завораживающее, подобное той самой пустоте, в которой размещается бездонное звездное небо .

«Повтор», сливаясь сам с собой, сам себя бесконечно расширяя, начнет превращаться в бездонный и ничем не ограниченный миг «сейчас» .

И другого мига в вашей жизни просто не бывает .

И все, что вы помните из прошлого, произошло с вами в миге «сейчас» . И все, что случится с вами в будущем, вновь случится с вами в том же самом миге «сейчас» . Ибо это наша единственная среда обитания . Невозможно обитать во вчера или через минуту .

Вечный повтор Ницше, скорее всего, форма описания того самого бездонного «сейчас», которое было всегда, и поэтому можно говорить о вечном повторе . Вернее, можно говорить о бесконечной значимости вещи, тихо и неприметно уточняющей себя миллиарды разов . Можно говорить о «всегда» вещи . В миг глубокого созерцания становится ясным, что созерцаемая вещь существует – всегда .

Так и должно быть в раю или в государстве поэтов . Но память о нем утрачена, территория его ушла под воду –

Вместе с памятью и возможностью через созерцание вернуть себе эту память ушли истинные имена, способные вызвать «выпуклую радость узнаванья» . Мы называем предметы неправильно, мы видим друг друга искаженно через невыправленные слова, через подраненные, затемненные имена, и поэтому мы не в состоянии даже разглядеть, «опознать» друг друга .

А раз мы неопознаны, то живем в блужданиях мысли, в памяти, в ассоциациях, в перекличках идей, в культурных ауканьях и фантазиях .

Слова нашего мира чаще всего не сочетаются с действиями, тем самым превращаясь в бессильные цитаты . Речь сегодня сочетается с действием примерно как призывы священника к любви христианской, которой он никогда в своем личном опыте не переживал, но «по должности» говорит о ней с кафедры как знающий . Имена не соответствуют называемым предметам, людям и событиям . Идет вселенская шизофрения, против которой восставал еще Конфуций, призывая к «исправлению имен» не как к лингвистической процедуре, а как к действию практическому, без которого страна и государство да и люди в нем не могут быть благополучны . К совмещению слова и дела .