Александр Самарцев - Часть встречи

Сдалась им процедура без веры и присяг
отец и сын понуро (дух отбродил иссяк)
рыбачат с волнореза припеком декабря
звук зажигалки пьезо намыт через края
с подхлеста пены гвалткой топориком куда
пальто не сняв упал бы без всякого кнута

Ведерко перегрелось сок недовыжат свеж
из маяка чей мелос отодвигай но ешь
я заказуху скинул пусть как ни оберни
ее все тянет клином к магнитикам гэбни
тянись же леска леска со взлетным поплавком
на корточках вот весь я меж сыном и отцом

Скрип медвежьи
веретеном хромым
со стрекозою нежен
шарманкой храним
Цепь зазвякала
в обратный намот
ход полный без якоря
жало звена двоякое
маятник не уймет
Скользко – и неподъемна
ключевая вина
скоро ль ребер не помня
перельется она
глиной шлепнет по глине
за бурьян и внахлест
скоро ль скоро ль в помине
совесть куполом хлынет
в скудных мест синий рост

М. М. до тебя километров рыбак не приврет
суставы трещат у раскинутых рук и вперед
но в поиски лучшего берега вбиты кресты
и Рейна где все так похоже не вынесешь ты

…Урок физкультуры четвертая грудь не видна
зигзагами искорок длится рассвет дотемна
под слабым нажимом раскосо проворной лыжни
ее бы устами а по снегу лишь помани

Коньковому ходу за классикой гнаться голяк
мое ль это слово сказалось пусть мчит оно так
флажки расступаются флагов для верности два
зато где их нет чай дымней а граница мертва

не с печью а с речью хрустящей в загробье черно
гляжу на Отчизну – не знаю о ней ничего
опасные лица чисты что же их веселит
и пена в реале плодится разбитых корыт

На брызгах гарцуя мы все понемногу мираж
и кто не еврей кто же после Крещенья не наш
Америка Русь нам и степь у причала и клеть
запекшихся капелек пот или кровь растереть

Закат по-пластунски подполз это Стенькин курган
пещеры с мешками монет не отсудит Иран
у всплывшей княжны как ни плачь а нигде не болит
останемся солнцем стакана и связкой ракит

их тоже швырнуло но комья пока не легли
разрытый объем отзовется на прогиб лыжни
а отзыв напрасен и карта растает вот-вот
не вынеся воткнутых кольев и наших свобод

Желудь в миске оловянной дирижаблик или ёж
закрути над ним романы эпилогов не найдешь

Рань степная вновь по мокрым головешкам бег трусцой
Парашютом желудь попран а храбрится, как большой

держит душу поплавочно чиркается от подошв
За кого меня как почта с обознаток в печь метнешь

Без «Фетяски» нет развязки дыма без «Спотыкача»
мэйл отстукан для отмазки городок израильтянский
полтора ли два ключа

впрыснет нотных и впесочит «Распрягай-ка свой талант
саду ягоду Рабочих!» ах и не успеет кочет
кукарекнуть налетят

со двора в иные выси вспархивая огоньки
ветровому «Мицубиси» клеен отпечаток лисий
и желтей вперегонки

Там на фото Ляльки (обе) Яшка Звягиных семья
Белый миг еще не пробил ком как в горле затая
нет меня ни в той природе ни сейчас где я не я

Накрывались – тили-тили! – тополевою фатой
Ты заказан горе-киллер ностальгиям крокодильим
точечен до запятой

Или хронику развала запускай с того щелчка
от Матисса (только плавно) от Васильева от Павла
есть в ней копия сладка

Жёлудь пыжится юлою пляшет миска по бревну
выдержка ты будешь мною? Знаю сброшу не верну
берег свету глянец сну в рамке с тягой горловою

Потянется товарный с запасных
как стрелы в колосящемся гомере
часовенка холма сквер серый жмых
ему объятий эхом наревели
Аукнет насыпь цепь весло корму
аллергик-мотылек чихни мотором
на площади я пеналь не возьму
расчерченная дриблингом топорным
под креозот под шорох Би-Би-Си
она перевернет листы клавира
натертые углем до небеси
и колеей что город раскроила
Плевать за кем бежать кого везут
напильник взгляда резанет – и мимо
привычно мозг стрелы вдохни мазут
пустою пачкой пролетела «Прима»
у вохры съедут крыша и прицел
но все путем та сторона талдычит
рядами «200 груз» бетон осел
и заманиху жрет на опохмел
пока гомер повзводно не прозрел
с никем не читанных табличек