Александр Самарцев - Часть встречи

Скопом читаю кого ненавидел когда-то
он как обещано стал плодовит уязвим
два мы по-дзенски могли тусоваться неназванных брата
сыпать на раны пыльцу без уколов без мин

…В кухне пацифик на краске плохой намалёван
двум героическим айсбергам женщина шепчет «Земля!»
чуткость и риск тошнота перед часом неровным
– Можно ль ей с Вами? – Ахиллу с Аяксом нельзя.

Сдуйся пацифик сосущая травма фантомна
все поросло стихотропным где клумбы а где клевера
стерва в переднике замыслом та же Мадонна
срежет по лезвию танцы «пора брат пора»

Что ж не могу наизнанку простить не себе ли
ступор надежд безымянных тупик и облом
разворошенную пропасть тупой на пружинах постели
груз назовите хоть ревностью пять ли в одном

Он он изъял нас во всей полноте нарочито
и суетой не скрывая красуется как на войне
резче затяжка фатальнее сзади прошито
я то дышу то читаю и нравится мне

У меня была папка для перспективных гордость моя
тысячи доверялись конвертам
получая ответы-клише
дважды в неделю живьем приходил самотек
пару имен из него удалось протолкнуть случайно
перспективные самые терпеливые
их команда никогда не редела
я понимал по мимике завотделом что ни разу не ошибся
с предложением
но свято блюлась очередность печатания своего широченного круга
перспективные являлись как на биржу труда
следующая вакансия ваша
но и когда вместо парторга в кресло зава сел экс-нападающий
Саша Ткаченко
подписывающий стихи моей креатуры не глядя
бедных перспективных вечно кто-нибудь переигрывал
идя с колес

Я предам подопечных моих ради кроличьей воли в Кельне
«Юность» тощую кто теперь с придыханьем раскроет
кто как Пуханов на рынке Тишинском среди чебуреков
полубрезгливо признается «Вот и я здесь аж целой страницей
а никому не нужно»
Прибить бы на месте пухлой папкой
заслуживая клеймо «Сальери»
скольких ради него не перекрестясь отодвинул
кто сегодня Пуханов и где этот вшивый орган Совписа
транзит глория мунди сим-сим
осторожнее двери заклинило вышибло двери
если кто и рулит нет не пафосный бренд
и не выслуга брат
не кавычки цепей тиражами под три миллиона сто тысяч
сам сам процесс и рулит
врешь как запах вранья типографский
удушающим лилиям нечего рядом ловить
смерть смерть смерть
где же где твои перспективы

Полем трясся – исхлестали стебли
шина смякла порваны штаны
Был бескостным – позвонки ослепли
а срастешься все тебе должны
Рейн великий русский нас намылит
цепь и ржавых пару шестерен
что бы ни свело в езде навылет
бегства путь волхвами заметен
Врать хорош прощеным воскресеньем
руки не в крови елей не тот
маслом отдают велосипедным
средство знал но и оно пройдет

Я бы сузил засушливый август
зажигалку ведя параллельно подкове маршрута
как научен из стереометрии «эквидистантно»
грыз сжимал звуковые пружины
цинка минус а перед Чернобылем йода
и прикушенных слез развиваться мешает
детям зайцам жуку-водомерке
правильное капризное важнейшее из искусств
не черешню а косточку будто бы ищут нагнусь

Завербованный от Левенгука меняющий линзы подросток
ненабеган до бочки таинственных лапок детсада на мертвом часу
мы с таким же кудрявым в круизе идем лицеистом охотясь
и возрасты смяты29
привесив прощанью
окуляр лужниковский
не ужатый еще козырьком
и от рифм увильнув лезем на их амбразуру
теснотища касаний вьется ленточкою матросской
крепче лиан и узлов к центру цветка
некоторые дикие в шубе навынос как микрофон вздутая пагода
и трещотка
люпин астрамерия самый обыкновенный камыш

Без надлома негаданно станем к стыду же добрей
зренье режется кто водит кто кости обмоет кто палеонтолог
с черепах Луна-парка съезжают приливные велорули
приподнять эту засуху веки фантомной Москве
крест повис у плеча
по дуге по мосту передвинут один за другим несинхронно
пока хватит настырности шила и сердца желательно двух антрацита
по склонам
нарастает двойная петля похорон слухов о похоронах