Остаются ритм и динамика города, а они воспринимаются нами сквозь призму собственной со/ причастности /к жизни места, зависят от остроты, от ощущения степени вовлеченности. Моя вовлеченность в определенный момент приняла характер чересчур замысловатый и извилистый, нервный и путаный, отнимавший всякий рефугиум личного острова, когда беготня вполне подошла к критической точке, а также для того, чтобы два разума воспалить и усыпить одновременно, а там уже и чудища у ворот пасутся. В немецком языке есть слова, которые, несмотря на отсутствие общего корня легко составят цепочку: Traum (мечта) – trauen (доверять, заключать брак) – Trauma (травма) – Trauer (печаль). «Твое молчание зачастую случается в ненужное время», – роптала подруга. Нас познакомил К., обладатель нескольких фамилий и псевдонимов, бывший издатель Довлатова, о котором Сергей Донатович в переписке с Ефимовым отзывался критически. Подруга, впрочем, цитировала не Довлатова, а Набокова, и спрашивала меня, для каких дальних времен я свои мысли приберегаю. «Думаю, что самый простой телефонный звонок – вполне уместный способ описания каждодневных вещей». Я отмахивался и снова бежал за трамваем или мчался опрометью в метро, пестуя паузы, не выбираясь за круг торшерного освещения или жалуясь на ерунду, завалы, бекарный блюз, ярился или хандрил, теряя из виду следы толстых ангелов, слезы булочниц, диадемы барышень, живущих у ручья, этюды для Этьенетт, прислушиваясь только к многоязыкой городской мешанине.
Вот пожилой алкаш флиртует с юной карлицей-олигофреншей. «Я всегда уступаю дамам», – размашисто произносит старик с бутылкой в руке. «Да, и это справедливо», – адекватно и вдохновенно радуется низкорослая фройляйн. Напротив – польская парочка. Парень рассказывает что-то. Она спрашивает: «Кто?» Тот отвечает. Девушка опять с вопросом: «Где?» Ответ. Кивок. Все-таки, как хорошо, если люди понимают друг друга…
Однажды я услышал вопрос, адресованный мне случайной прохожей: «Вам нравится жить в Германии?». «Это привычка», – ответил я, поразмыслив.
Вот и твоя улица празднует, Адельхайд
Декабрь – месяц смены помещика
Спится крепче с морозами, не макабр,
свеч не жги, отдыхай
Брось овечек в уме считать
В декабре наступает очередь Адельхайд
Почерк раньше испортился,
не говорю про характер
Наступает на пятки, настает
из затертых теорий, забытых практик
В «Младшей Эдде» себя не находит скальд
Елки нет, кустуряка лежит посреди двора
Безопасна, но, кажется, несъедобна
Можно ритмы южные, грязные выбирать
От танго до пасодобля
Для плезира – подробности, разговоры о сексе,
устаревшее слово «наперекор»
Подросток занят компьютером и поисками
съестного
По коже атласной дробящийся секстаккорд
Безударной гласной кажется снова
Мы вне контекста
Ландшафтной номенклатуры
Здесь было маленькое пружинистое государство
Высококрасное
Оставившее после себя
Одну единственную накладную
Скандальную
Финальное слово потомкам в конце письма
«Целую»
Мы даже не винтики
В его опустевших цехах
Отданных на съедение
И в миткаль вживается муравей
Примеряя ткани
В контексте чужом
Отданном на съедение
Новым хипстерам
На даче канатчиковой
Гремящим мелочью
Относительной недоступности
Приготовьте мелки
По всей земле мело
По всей зиме
Перехитрить голос
Перехитрить голод
Перехитрить город
Перехитрить географию
Скрупулезно
Крупинками слёз
Чéм туже пояс шахида
Пояса семьдесят
Второй Девственности
На широте рижских шпрот
За давностью лет
Вот уже ответили
Вот уже отметили
На высоте
Щирые самостийники
Ну, здравствуй, на все лады
Голем из глины
Так Цахес растет из теста
Так говорил Заратустра
А, может быть, Феликс Кон
Кончита Вурст, лишенная секса
Твердите зады
Телевизионной программы
Тару с нектаром
In fin dei
Conti. Акции не стареют
Хакерам на потеху
У акации нервный тик
Ее сожрут целиком
У «Севрюги» ход самый тихий
Я знаю, вам похер
Нет, мы не секта
Дети Шмидта и Гранта
Вылезли из «Трабанта»
Мы не ставим на кон
И не берем на понт
Не материал игноранта
Предпочитаем котурны
И контурные
Карты игральным
Но, пока не спонсирует «Телеком»
Давай попробуем покер
Аккуратно, культурно
И правильно
Готовя почту и почву
В Опочку и крокодила налево
Мы отхлебнули
«Напареули»
Закушали хлебом
Заполировали пивком
Прислушались к батарее
Подтянись, Винсоки
Ведь теперь у каждого свой балкон
И вид с балкона
Не только на Шпрее
(Местный Меконг)
Но и на классические потоки
Кельнской воды
Ведь это в ней
Разобраться и мыслимо, и легко
Здесь Рейн-Енисей
Пойма и полный набор Валгалл
И, кажется, Néckar
Полдень светится как фингал
Галчонок – не Полифем
Печкин – не Одиссей
Он всегда отвечает, кто
Пришел. Без включения инте… ллекта
А мы поставили на поток
Песни кинто
Преимущественно для тех, кто
Тащится под варнацкие бздыки
И экивоки
Былинно, негромко
Необратимо
В каждой графе
Изучаем следы
Целинников в Астане
И бороду конармейца в доте
И доблестный Трансвааль в огне
И Фрэнсиса Бэкона соттовесту в антике
(Или topless. Все включено и немножко экстра)
Или обломки, текто-
Нические картины
Графов и ничевоков викторианской эпохи
Где-нибудь на Луне
Но с помощью Цейса их не найдете
Помни, пойми,
где – лес (приём),
где – КПП,
повернись спиною ко мне
Иначе мы не осилим теста
Работаем побратимами
Города Оймякон
Мы, может быть, на Кон-Тики
Мы попросту вне
Мы
Вне
Контекста
Читать дальше