Юрий Гилерович - Страницы жизни

На обязанность псаломщика (в большинстве случаев ими были светские люди) возлагалось исполнение клиросного чтения и пения, все письмоводство по церкви и приходу. Он вел метрические книги, ведомости с подробным обозначением всех данных относительно храма, средств содержания причта, количества земли, библиотеки, а также семей причта. То есть псаломщик был весьма образованным человеком и неслучайно, что Евгений Андреевич Смоленский подался в Петербург и устроился на работу в качестве бухгалтера. В последние годы, вплоть до самой смерти в 1930 году он был заведующим сберкассой.

О жизни деда я знаю мало. Священнослужители и их семьи стали первыми изгоями в новой стране. Поэтому любое упоминание в семье о родственных связях было табу. Новую церковь и «красных попов» бабушка не приняла. Она больше никогда не ходила в церковь, не носила креста. В доме никогда не было никаких икон.

Бабушка родилась 18 января (по старому стилю) 1885 года. Отец – фельдфебель 8-го резервного Кадрового батальона Павел Григорьев, мать – Матрона Иванова. Обряд крещения совершен 20 января священником Сергием Ефимовым и псаломщиком Андреем Смоленским. Мне известно о старшей сестре бабушки Анне (Марии, точно не знаю), которая была выдана замуж за Герасима Матвеевича Матвеева в деревню Мроткино, и брате Василии Павловиче, который в метриках был записан под фамилией Богданов.

Дед Василий (или дядька Вася, как я звал его) был любимым человеком в нашем доме. Он регулярно навещал тетю Сюту. Так он звал бабушку. С его приходом все оживлялись. Огромный, он снимал в прихожей валенки и «треух», свою зимнюю шапку в которой никогда не завязывал сверху уши и надевал, ее сдвинув набок, и вплывал на кухню, заполняя ее чувством благожелательности и добродушия. Держался он всегда под этакого простака.

Биография его в годы революции достаточно яркая. Призванный в армию, он нес службу в Павловском полку, куда призывались крестьяне рослые и соответствующего телосложения. В Октябрьские дни, участвовал во взятии Зимнего, о чем у него остались «приятные» воспоминания о винных подвалах. «Не помню, как выбрался оттуда, очнулся со шкаликом на улице; вокруг толпа переживает – солдатик то пьяненький, что с ним делать?». Поднялся и пошел к тете Сюте за Нарвскую заставу. Потом было возвращение домой, в Вычелобок, и уже оттуда, как «образованный питерский мужик» он был делегирован на 1-й Всероссийский съезд крестьянских депутатов. От него тоже «яркие» воспоминания – «Дядька Васька, что было то? Да помню, как мочились за портьерой». После этого были сражения в составе отрядов Красной армии против белогвардейцев Юденича под Петроградом, ранение и многолетняя работа на Обуховском заводе.

В Великую Отечественную войну он возил через Неву продукты и боеприпасы, для бойцов, сражающихся на «Ораниенбаумском пятачке». Поддерживая продуктами, спас от голода Тетю Марусю и Сергея Васильевича. Его участие во всех этих событиях нашло документальное подтверждение в архивах Красной Армии и Октябрьской революции, и помогло в период «хрущевской оттепели» наконец-то решить квартирный вопрос и переехать из крохотной темной комнаты в коммуналке на проспекте Майорова, где они ютились втроем, в отдельную двухкомнатную квартиру в Калининском районе. После выхода на пенсию дядя Вася приобрел домик в Вычелобке, к сожалению, на старом месте все было занято новыми постройками. В деревне он проводил время летом. Однажды и я был там. Ездил туда на охоту. Как память об отчем доме, на даче у нас растет куст сирени, который дядя Вася привез из Вычелобка.

Бабушка была ярким лучом в моей жизни. Сейчас трудно сказать, с чем это конкретно связано. Это просто внутреннее чувство. Глядя на ее фотографию невозможно не признать красоту и величавость этой женщины. Надо сказать, что ее красота передалась и следующим поколениям – дочке Нине и внучке Наде. Ей бы царицей быть, однако жизнь распорядилась иначе. На бабушке всегда лежало ведение домашнего хозяйства – и в Ленинграде, и в Вычелобке и Мроткино, и в Сегеже и Казани. Будучи рачительной и экономной хозяйкой, она умудрялась даже в условиях эвакуации, когда основными продуктами были турнепс и картошка, баловать меня «кухонными деликатесами». По сей день чувствуется во рту вкус хвороста и наполеона, повторить который не удалось ни Любе, ни маме. И это все из продуктов военного времени, приготовленных на керосинке.