Юрий Гилерович - Страницы жизни

Отец был искренне привержен дружбе, которая родилась в коммуне 133. До последних дней оставались преданными друзьями Миша Ермолаев, Гриша Заславский, Коля Дриацкий, Али Янбулат, Виктор Федоров, Вася Скулябин, Борис Норневский, Женя Шварцман, Дуся Головко, Шура Скрипова, Рая Финкель. Как пишут друзья, они помнят отца жизнерадостным человеком, веселым, энергичным, а главное всегда добрым, внимательным и отзывчивым. В ту счастливую пору «МОТЯ» был одним из лучших парней, общение с которым доставляло радость и без которого трудно представить прошедшую жизнь в коммуне.

Встречи друзей были не частыми. Запомнилась одна из встреч у нас дома с Василием Ермолаевым после возвращения его из лагеря в Ухте, где он провел в шахте 20 лет за то, что охранял Ленина в 1917 году. Примечательно, что ни он, ни кто либо, из других друзей, не говорил ничего о власть предержащих. Возможно, с них брали подписку, а скорей всего это воспитание. Думать – думай, а не болтай. Сегодня же только немой, пожалуй, не говорит на эту тему.

У Григория Заславского я однажды останавливался, будучи в командировке в Курске, но поговорить с ним не удалось, так как в тот единственный вечер его сыновья утащили меня на вечеринку, а на утро надо было уезжать. Николай Дриацкий (с его сыном я учился до 8 класса) отмечал вместе с нами 75-летие отца. В память о нем осталась подаренная яблоня, которая в этом году дала небывалый урожай яблок. Все годы отец поддерживал тесную связь с семьей Ильи Харитонова, Заместителя Председателя Ленгорисполкома, расстрелянного по «Ленинградскому делу». Была у нас и Дуся Головко, красавица казачка, жена Главкома ВМС.

Одновременно с пуском Выборгской АТС рядом был построен дом для специалистов связи и отец как главный строитель станции первым получил в нем квартиру. В этом доме наша семья живет и поныне. Немножечко про дом. В документах по приватизации квартиры дом значится в памятниках архитектуры. Построен он в 1935 году в стиле конструктивизма, отделан мраморной крошкой. Такой отделки я в городе не встречал. Интересно другое, что по нынешним временам покажется странным. Это не конструктивизм дома «политкатаржан», и уж тем более Батенинского или Крестовского жилмассивов. Здесь смешение двух уровней комфорта. В доме три лестницы. По двум квартиры в полном соответствии с нынешними представлениями о комфортном жилье: три комнаты, раздельный санузел, ванная комната, относительно большая кухня. По третьей – квартиры двухкомнатные, без ванны, но с балконом. Зато на первом этаже большая душевая комната для общего пользования и большая прачечная с котлами и всем необходимым. Отопление в доме паровое – от своей котельной, которая находилась здесь же в подвале, ну и конечно в каждой квартире плита для готовки. Во дворе деревянные сараи для дров. До 60-х годов двор был закрытой территорией. Запозднившимся жильцам калитку в воротах по звонку открывал дворник, который жил по нашей лестнице.

Бессменным дворником с момента постройки дома и до самой смерти была Кочергина Татьяна (Тетя Таня). До постройки дома она с мужем и двумя детьми жила в ветхой избушке на этой территории. В новом доме ей предоставили небольшую двухкомнатную квартиру с подвалом, чтобы иметь возможность вести, как и ранее натуральное хозяйство. Именно ей обязаны жильцы за поддержание порядка, как в доме, так и на прилегающей к нему территории. Не знаю, за какую зарплату (сравнивая с зарплатой дворников по нынешним временам) работала Тетя Таня, но ее день начинался в 5—6 утра и заканчивался, как я говорил поздними встречами жильцов. Без всякой техники, с одной лопатой вся придомовая территория, уличная и во дворе, каждый день была убрана, так же, как и лестничные клетки. Так как в ту пору неработающих родителей не было, значительную часть времени дети были предоставлены сами себе и пригляд за ними поручался все той же Тете Тане.

Возвращаюсь к дому и курьезами с нашей квартирой. Как я уже говорил, отцу была предоставлена возможность выбора любой квартиры. Отец с его воспитанием в колонии и коммуне был бессребренником. Он сказал – зачем мне трехкомнатная квартира, нас с женой и сыном вполне устроит двухкомнатная и назвал номер квартиры, который был написан мелом на двери. Необходимо только подключить телефон. Так как телефонизация дома еще не проводилась, то телефонный провод был протянут прямо с кросса АТС на втором этаже через форточку к нам в квартиру. Когда прибили бирки с номерами квартир, то оказалось, что выбранный номер приходится на другую квартиру. Пришлось поменять бирки и с тех пор, кто приходит к нам в гости очень удивляются странному порядку чередования квартир на этажах. Номер телефона в доме также не менялся с 1936 года. Насколько достоверна эта история, не знаю (так говорил отец), но так как это был первый номер на узле, то ему присвоили номер приемной Вождя народов. С тех пор постоянно отвечая на звонки в приемную Калининского исполкома, мы говорим, что вы ошиблись номером – набирайте последние цифры 2434, а не 2437. Прошло совсем немного времени, и жизнь показала, что отец оказался прав и в выборе квартиры. Наступил 1937 год с его массовыми посадками и расстрелами. Первыми, кто попал под эту гребенку, были специалисты, жившие в трехкомнатных квартирах. Которые тут же были заселены чекистами из «большого дома».