Юрий Гилерович - Страницы жизни

Затем его перебрасывают в Белоруссию. В должности Главного инженера треста связи НКС он занят строительством АТС в городах Минск и Могилев. Возвращается в Ленинград с почетной грамотой Министерства связи за досрочный пуск АТС. В Ленинграде его ждет работа в Ленинградской Телефонной дирекции сначала прорабом и затем Заместителем Главного инженера по строительству и пуску Некрасовского и Выборгского телефонных узлов. Работа успешно выполнена, отмечена правительственной наградой.

Что мне известно о жизни отца в 30-е годы. Немного. Только фотографии. Зарплата позволяла ему отдыхать на берегу Черного моря, питаться всухомятку и шоколадными конфетами в неограниченном количестве, что привело впоследствии к заболеваниям желудка и лечению в санаториях. О его увлечениях женщинами я тоже ничего не знаю. На фото приведена одна из пассий – Кето Джапаридзе, дочка одного из 26 Бакинских комиссаров, с которой его связывала многолетняя дружба. Отец не мог обходиться без женского общества. На всех фото он исключительно в кругу женщин. Да, они его любили, и он пользовался их благосклонностью. Наверно это передалось и мне. Я предпочитаю женское общество мужскому. Мне в нем уютней не зависимо от состава и возраста Я не запоминаю и не умею рассказывать анекдоты, не терплю скабрезностей и мата, обсуждения в кулуарах женщин как таковых.

Каким был мой отец? Сейчас, спустя 30 лет после его смерти, многое стерлось из памяти, но остались черты характера, присущие ему и неотделимые от него как личности.

Это его прямота и безукоризненная честность перед кем угодно. Это и спасало его в жизни и позволяло сохранять дружбу и любовь окружающих. Лично я видел, с каким уважением и почтением относились к нему бывшие рабочие-кабельщики, как выхаживала после операции районный врач уролог Бродская, посещая в течение года 2—3 раза в неделю и не требуя за это никакой платы.

Да, он был любвеобилен. Его любовь распространялась не только на семью. Он безумно любил детей. Всех и везде, красивых и сопливых, в доме, на улице, во дворе, трамвае, метро. Он просто не мог пройти мимо ни одного ребенка.

Был ли он строг? Да. Хотя, я и не могу это применить в полной мере на себя. Два раза я был порот ремнем. Причиной этому были устроенный пожар в доме и похищенные из кобуры патроны. За моей учебой он больше наблюдал со стороны, не прибегая к строгим мерам. Да это и не требовалось. Наоборот, отец старался привечать прилежание к учебе платными дотациями за каждую пятерку, но при условии, что эти деньги будут лежать на книжке и до совершеннолетия не будут использованы.

Был ли он ленив? Нет. Он был трудолюбив, как пчелка на любом поле деятельности. Это и «Гипросвязь», и дача, и работа по сбору материалов для проф. Коськина Ю. П. в последние годы жизни после первого инсульта. Об этом говорят и отзывы всех, кто его знал и работал рядом с ним и один из результатов его трудов – построенная дача.

Для отца не существовало неразрешимых задач. Он умудрялся решать любую задачу, поставленную перед ним, используя только свое обаяние и убеждения, и никогда не прибегая к взятке. Он, как фокусник, извлекал из заднего кармана колоду карт, а из нее нужных людей: родственников, знакомых, друзей, которые помогали ему достичь нужного результата.

Крайне отрицательно отец относился к накоплению. У него никогда не было сберкнижки, за исключением необходимости связанной с командировками. Ведь тогда не было таких платежных документов, как дебетовая пластиковая карта. Он гордился своей квартирой и считал, что главное, что должно быть в ней – это телефон, который связывает его с окружающим миром. Он был ярым противником дачи, машины, телевизора, считая, что отдыхать надо на юге, в санатории или доме отдыха, вместо машины пользоваться такси, а уж вместо телевизора, тем более, ходить в театр или кино. Жизнь, конечно, взяла свое, и все это появилось в нашем доме, но значительно позже, уступив веянию времени.

В то время, когда не было телевизора и программы «Время», все выписывали газеты. Выписывались газеты и у нас в семье. Это были «Известия», «Ленинградская правда» и мои «Пионерская правда» или «Ленинские искры». В семье были два читающих человека – отец и бабушка (с ее-то 4 классами церковно-приходской школы). Они прочитывали газеты от корки до корки. Отец не любил обсуждать прочитанное, но у него всегда было свое мнение, дополненное, информацией, откуда бравшейся, не знаю, по существу, происходящих в стране событий.