Елена Есина - Восемнадцать ступенек. роман

– Ооо, какие люди. Какие авторитетные люди почтили нас свои вниманием! – дурашливо завел Рыжий.

– Отстань от нее, может, она заразная! – хихикнул Шпуля.

А Петька неожиданно посмотрел на меня, и небрежно спросил:

– Пиво будешь?

Год назад от пары слов, брошенных им в мою сторону, меня бросало в жар, и я начинала блаженно улыбаться. Но теперь мне было безразличны его слова, равно как и выпады остальных приятелей.

– Нет, не буду, – равнодушно ответила я.

– А чего так, гордая такая?

– Нет, не люблю просто – пожала я плечами.

– Ну давай в карты тогда с нами, на раздевание? – хитро жмурясь, предложил Рыжий.

– Сам бери и раздевайся, если приспичило, – фыркнула я.

– Не, правда, может, разбавишь нашу компанию, – неожиданно сказал Петька. – Не слушай ты этого. Он у нас того, убогонький.

– А почему бы и нет, – неожиданно согласилась я.

Дома никто не ждал, мама с бабушкой с утра уехали на дачу, читать не хотелось, думать тоже. А слоняться из угла в угол уже надоело.

Лениво сыграли несколько партий в простого дурака и еще парочку в переводного. Кто-то предложил играть на желание. Становилось скучно, и эта идея вызвала горячую поддержку со всех сторон, и даже с моей.

Игра пошла веселее. Проигравший Петька ходил на руках, следом Шпуля был послан за пивом. Я, проиграв, пугала случайных прохожих вопросами в роде «где тут психиатрическая больница», и «подскажите, как проехать на кладбище», Рыжий дважды остался в дураках и в первый раз ушел стрелять сигареты, а во второй залазил на столб и орал по-ослиному. Наконец прискучило и это. Я проиграла во второй раз. Загадывал желание Костик, светловолосый и светлоглазый, с едва заметными веснушками на носу.

– Блин, Инка, не знаю даже, что тебе такое загадать…. Слууушай, а покажи сиськи!

– Ты чего, совсем дебил? – прямо спросила я. День клонился к вечеру.

– Да, Костян, ты серьёзно, что ли? – поморщился Петька.

– Не, ну если вам хочется дальше ослами орать и людей пугать, то ради бога, давайте пусть будет другое желание. Инка, иди за пивом.

И тут я поняла, что встряла. За пивом мне было нельзя. В зеленом ларьке, торгующим легким алкоголем, мороженым и еще какой-то ерундой, восседала наша соседка тетя Рая. Мне не улыбалось получить нагоняй еще и от матери. Но объяснять это парням не хотелось.

– Сами идите за свои пивом, нашли посла, то есть гонца, – лениво отозвалась я.

– Не, ну так нельзя, на желание же играем, ну ты в натуре кошелка, реально тупая она, – наперебой заговорили пацаны.

Мне это надоело. Я встала, задев чью-то бутылку, и пиво мутной пеной потекло в траву. Посмотрела на ребят, и, зажмурившись, резко подняла водолазку вместе с бюстгальтером почти до горла. Теплый ветерок коснулся моих сосков. Стало зябко.

– Довольны? Вот ваше желание, – я вернула одежду на место.

Остолбеневшие лица парней были мне наградой. Наконец-то их удалось заткнуть, пусть даже столь оригинальным способом. Снова стало холодно в желудке.

– Мудак ты, Костян, – спокойно сказал Петька, – А ты…

Он покосился в мою сторону и помахал в воздухе рукой, будто силясь объяснить сложное слово.

– Я это, домой пойду, – нарушила я паузу. В голове всплыла фраза из Ильфа-Петрова о том, что вечер перестает быть томным.

– Ага, пока, – нестройно отозвались парни.

Рыжий огорченно рассматривал свою бутылку, из которой все текло и текло пиво.

Я покосилась на стрелку на своих колготках и молча стала пробираться на нормальную тропинку.

– Ты это, лучше совсем сними колготки, заметно же что порвались, – крикнул мне вслед кто—то, кажется, Шпуля.

– Мне кажется вам на сегодня достаточно обнаженного тела, – не оборачиваясь крикнула я.

Перед сном я перебирала события этого странного дня. Неожиданно я подумала, что в принципе, не так страшно общение каким оно мне чудилось, но то, что оно не страшное, совсем не значит, что оно не тоскливое. И, что, пожалуй, мне одной как то проще и комфортнее. Немножко царапался стыд где-то в самых недрах организма, но в целом мне было сносно. Я не знаю, зачем я так бесстыдно показала грудь мальчишкам, которые потешались надо мной два последних школьных года. Явно не из-за проигрыша в карты! Может, я хотела показать, что мне на них наплевать, наплевать настолько, что мне безразлично, перед ними задрать кофту, либо перед деревьями? Слегка болела голова. Спать не хотелось абсолютно. В голову лезли странные мысли – интересно всё же, как нас оценивают посторонние люди? Ну, или просто другие? По внешности, по одежде, по поступкам, по словам? Или вообще никто никого не оценивает, а все живут по инерции, подчиняясь традициям. Тупо общаются по воле долга, чтобы заполнить пустоту в собственной голове? Чтобы наполнить свои дни подобием смысла?