Стефани Данлер - Сладкая горечь

– Тут и выбора-то никакого нет, – ответила я. – Куда еще можно поехать?

– Ага, – протянул он и кивнул. – Эдакий зов, а?

Вот и все. «Ага». И у меня возникло ощущение, будто он понимает, что возможностей у меня не миллион, что этот город единственное место, достаточно просторное, чтобы вместить столь необузданное, несфокусированное желание. «Ага». Возможно, он знает, как я фантазировала, что круглые сутки живу на всю катушку. Возможно, он знает, как мне до сих пор было скучно.

Говарду под пятьдесят, у него интеллигентное, квадратное лицо. Волосы красиво поредели, подчеркивая проницательные глаза, по которым видно, что он из тех, кто не нуждается во сне. Солидный и прочный, расставленные ноги атлета уравновешивают выпирающий живот. Умные, судящие глаза… Он барабанил пальцами по белой скатерти и смотрел оценивающе.

– У вас красивые ногти, – обронила я, глянув на его руки.

– Издержки профессии, – равнодушно откликнулся он. – Расскажите, что вы знаете о вине.

– Так, азы. В азах я разбираюсь. – Но подразумевала я, что знаю разницу между красным и белым вином, – куда уж дальше по части азов.

– Например… – Он оглядел зал, точно собирался взять вопрос с потолка. – Назовите пять благородных сортов винограда Бордо?

Я вообразила себе, как мультяшные виноградины с коронами на головах принимают меня своем шато: «Привет, – говорят они, – мы благородные сорта винограда из Бордо». Может, лучше солгать? Трудно сказать, будет ли здесь оценено признание в невежестве.

– Мер… ло?

– Да. Это первый.

– Каберне? Извините. По правде говоря, я мало пью бордо.

Вид у него стал как будто сочувственный.

– Разумеется, ценник у него чуток выше среднего.

– Ну да, – кивнула я. – В том-то и дело.

– А что вы пьете?

Первым моим порывом было перечислить различные напитки, которые я пила каждый день. И в голове у меня снова заплясали благородные виноградины, распевая про рафф со льдом из «Данкин Донатс».

– Что я пью когда?

– При выборе бутылки вина чем вы руководствуетесь?

Я вообразила, как покупаю бутылку вина, исходя не из цены или близости к очереди к кассе, не из того, какое животное на наклейке, а руководствуясь критериями моего собственного вкуса. Картинка получилась такая же уморительная, как и благородные виноградины.

– Божоле? Это же вино?

– Вино. Божоле – c’et un vin de fainéant et de radin [3] «Мое вино – это вино лентяя и скупердяя» ( фр .) – афоризм винодела из региона Божоле Марселя Лапьера. .

– Вот-вот.

– Какое крю предпочитаете?

– Не скажу точно, – ответила я, усиленно и фальшиво хлопая глазами.

– У вас есть опыт работы официантом?

– Да. Я много лет проработала в кофейне. Это есть в моем резюме.

– Я говорю про опыт работы в ресторане. Вы знаете, что значит быть официантом?

– Да. Когда блюда готовы, я выношу их и подаю клиентам.

– Вы хотели сказать, гостям.

– Гостям?

– Вашим гостям.

– Да, именно это я и хотела сказать.

Он нацарапал что-то сверху поверх моего резюме. Гости? Какая разница между клиентом и гостем?

– Тут говорится, что у вас диплом по английской литературе.

– Да, знаю. Звучит многообещающе.

– Что вы читаете?

– Читаю?

– Что вы сейчас читаете?

– Это связано с работой?

– Возможно. – Он улыбнулся. Его взгляд беззастенчиво и медленно скользнул по моему лицу.

– Э… Ничего. Впервые в жизни я ничего не читаю.

Я замолкла и посмотрела в окно. Сомневаюсь, чтобы кто-то, даже преподаватели, хотя бы раз спросили, что я читаю. Он до чего-то докапывался, и хотя я понятия не имела, чего он ищет, решила, что лучше подыграть.

– Знаете, Говард, если можно вас так называть, отправляясь сюда, я упаковала с собой несколько коробок книг. Но потом посмотрела вдруг на них внимательно. Эти книги были… не знаю… отражением того, кто я есть… я…

В моих словах было зерно истины, я так и чувствовала, что оно вот-вот выйдет на свет, я пыталась сказать ему правду.

– Я их оставила. Вот что я имею в виду.

Он слушал, подперев щеку аристократической рукой. Нет, он внимал. Я чувствовала, что меня поняли.

– Да. Удивительное чувство – оглядываться аналитическим взглядом на страстные прозрения юности. Но, возможно, это хороший знак. Знак того, что наш разум меняется, что мы растем над собой.

– Или это может означать, что мы забыли себя. И мы снова и снова себя забываем. И это великий взрослый секрет выживания.

Я смотрела в окно. Город равнодушно тек мимо. Если не получится, я и это тоже забуду.