Инна Рогачевская - Большой мир маленьких историй. Миниатюры

– Малыш, где твоя мамка?

Котёнок потёрся о его ногу.

– Пока найдётся твоя кормилица, приглашаю к себе на постой, – он взял на руки невесомое тельце, прижав к мокрой груди.

Дома было спокойно и уютно. Размеренное постукивание часов. За стеной соседи смотрели детектив. Там кто-то кричал и отстреливался. Он улыбнулся шуму. Сегодня ему не мешало ничего и никто. Было просто хорошо. Котёнок, накормленный, высушенный после душа, завёрнутый в его халат спал на кресле.

«Назову его Пух. Я думал он серый, а оказался белым, как пух. Никому его не отдам. Не буду искать его мамку, да и не нужен он ей – он нужен мне, а я ему».

Неожиданно он вспомнил о ней.

«Ушла. Куда? Почему?»

Только сейчас обратил внимание на одинокий мольберт у окна. На холсте сияла радуга, красуясь разноцветными дугами, уходящими в бесконечность.

В его душе, а потом и в доме, поселился сероватый с голубизной минор. Сказать, что ноты, из общего аккорда грусти засиделись, задержались, загостились – ничего не сказать. Они обжились, свив уютное гнёздышко.

Он не противился минору, наслаждаясь им, как музыкой, вдыхая, как свежий ветер. На холсте у окна жила картина «Пара слов о маленькой грусти». Краски на ней потемнели от минора, грусти стало больше, чем он когда-то задумывал.

В его доме, от затянувшегося минора, перегорели лампочки в прихожей, потом в спальне, в некогда светлой и уютной гостиной.

Дому стало неуютно от минора, но мужчина этого не замечал.

***

Она мажор. Ей непонятен минор. Во всём: в осенней непогоде, шепчущей грусти она находила весёлые нотки, не говоря об аккордах, переливах, переходах с одной мажорной гаммы в другую. Она мажор – яркий, блещущий, неувядающий. Мажор родился с ней, а быть может, даже опередил её появление на свет своим ярким рождением.

– Ты минор, я мажор, – говорила она ему. – Но твой минор слишком минорен, не надоело? Ты уже пахнешь плесенью, затхлостью. На твоём челе паук свил паутину.

– А ты всегда весела. Не надоело ходить под ручку с мажором? Не устала от него?

– Как можно устать от радости, жизни, яркости? – недоумевала она, перебирая его поседевшие от долго минора пряди.

– Как можно постоянно веселиться? – спрашивал он, пересчитывая веснушки на её лице.

– Встрепенись, сбрось с души минорный саван, – упрашивала она, – запуская в него горсть мажорных аккордов.

Он недовольно морщился от их шумной весёлости, как от комариного назойливого писка.

– Испей мой минор, как вино. Не залпом, по глотку, наслаждаясь. Ты поймёшь сколько в нём вкуса, красоты, оттенков. Тебе не захочется возвращаться к легкомысленному мажору.

Она со смехом отпивала из его бокала терпкий минорный напиток. Он был вкусен, сладок, как мёд, слишком сладок, терпок и крепок. У неё кружилась голова.

Нет, это не для неё. Её мажорный коктейль лучше, ароматней, легче. В нём, как в шампанском бурлят разноцветные, радужные пузыри. Она предпочитает другие ощущения: солнце, свет, жизнь, лёгкость, радость. В мажоре неповторима каждая палитра, оттенки, изюминки.

– У меня к тебе предложение, давай разбавим мой мажор твоим минором, должно получиться что-то потрясающее!

Он соглашается. Ему тоже интересна идея – совместить грусть и радость, дождь и солнце, радуги и грозы в одном бокале. Вязкие капли сероватого с голубизной минора и разноцветные бурлящие, пузырящиеся капли мажора.

В бокале всё кипит, меняя цвет, температуру, настроение.

Они пробуют напиток из одного бокала одновременно, потягивая, каждый из своей соломинки.

Её безудержный смех переходит в нежную улыбку. Его бледное лицо приобретает свежесть. В нём появляются давно забытые: улыбка, чувство радости.

– Вкусно, – шепчет она, отпивая радость и покой.

– Вкусно, – шепчет он, с любопытством прислушиваясь к новым ощущениям.

– Главное не переборщить с минором.

– Не увлечься вечным мажором.

– Во всём знать меру.

– Позволить времени, настроению, жизни, самим себе плавно перейти на новый лад.

– Найти свой минор и мажор.

Её взгляд останавливается на картине. «Пара слов о маленькой грусти», – шепчет она.

– Я допишу её, обязательно допишу, – произносит он. – В ней не хватает капли мажора и тогда, её мимолётная грусть засияет новыми красками на минорно-мажорный лад.

Неожиданно в доме, оживают перегоревшие лампочки, наполняя его мягким светом. На темных улицах фонари, поднимая тяжёлые веки, восторженно хлопают подслеповатыми глазами. Звёзды трепетно спешат навстречу друг другу. Луна, перекатываясь с боку на бок, хрустальным шаром, загадочно подсвечивает небеса неоновым светом. Даже, тучи на небе не беспокоят её. Она рада им, как мать своим детям.