Сергей Берсенев - За кулисами. Стихи

За то, что масок карнавальных
носить с рожденья не привык…
Судьба ли это? Наковальня?
И нет для нас дорог прямых…

Кончается год, как живая вода…
Нам выделил Бог смехотворный период…
Стучат об асфальт неудач обода…
А кто-то мечтал, словно Бендер, о Рио.

А кто-то мечтал объегорить шкалу —
так много ещё надо сделать поступков!
И всё-таки сдвинул на метр скалу,
и ст о ю дороже, чем дали бы в скупке!

Не глядя, пороюсь с утра в портмоне —
на тост новогодний у елочки хватит.
Пусть Дед с красным носом поведает мне —
куда поезд жизни поэта покатит?

Здоровья желаю я всем и любви!
Не только друзьям, но и – чуждым, и злейшим…
И женщине той, что из снега слепил —
попутчика в сказку. По имени – Леший…

Человек в обветшалом пальто
тяжких лет, устремившихся в осень,
брёл по листьям. Спина запятой
прогибалась: ну, кто ещё бросит?

То и дело скрывался под зонт,
сторонился случайных прохожих:
впасть в депрессию, это – позор?
Но и лужицы корчили рожи…

А другой излучал позитив,
как бессмертный посланец светила,
напевая весёлый мотив.
В каждой строчке – движенье и сила!

Говорил: «То не дождь, а нектар
небо льёт на опавшие листья!»
И в потоке гуляющих пар
он себя не почувствовал лишним.

Выбрал путь, забывая о том
непонятном ему человеке…
Сыновьям средь людей строил дом,
не смотрел – сколько пр о бито в чеке…

Поэтессу плебеи корили:
«Непонятная, чуждая нам…»
Сговорившись, подрезали крылья —
ну, зачем ей летать к облакам?

Кто-то новые ноты подсунул,
чтобы пела в миноре, как все…
Чтобы гнулась под тяжестью сумок,
превратив дом воздушный в насест.

Но не хочет в рутине пылиться,
принимать, что она – её часть!
Словно гордая, вольная птица,
знает путь, знает день, знает час,

когда снова придёт вдохновенье
не из классов прилизанных школ.
Она вечному зову поверит
и отправится в небо пешком!

Сейчас бы заблудиться в тайнах моря,
сейчас бы потерять опору дна
и, с горизонтом необъятным споря,
достичь той точки, что нам не видн а …

Оставить в прошлом горький привкус пира,
подол иллюзий влёт не целовать —
и белое пятно на карте мира
вдруг станет мне понятней, чем словарь.

Первопроходцу, может быть – не ровня,
открывшему далёкие края,
но расшифрую сложный иероглиф,
в котором – весь мой путь от А до Я.

Он тихо произнёс: «Прощайте…»
И вдруг погас, входя навечно в тьму…
И наплевать на прошлое ему,
не подлежащее пощаде.

Так дождь кислотный сеет ужас,
где соловьи пока ещё поют.
Но растворится призрачный уют
в осенних ненасытных лужах.

Надежды пафосным наброском
легли на холст. Художник бросил кисть…
Откуда мысли странные взялись?
Неужто, сам вложил подростком?

На небе промолчал хранитель,
когда игла впустила в тело смерть…
Не суждено однажды постареть
и райские врата увидеть…

Дожди, унылая пора…
Депрессия с бутылкой водки
лениво ходит по дворам,
вливая безнадёжность в глотки.

До осени один рывок —
пол-литра выпить без закуски.
Нашли во фразе экивок,
а вроде говорил по-русски.

А вроде наводил мосты
через бурлящие потоки.
Стихи на чистые листы
ложились, будто на уроке.

Но в самом скопище толпы
безумной и насквозь промокшей
меня причислили к слепым,
обвешав нецензурной ношей.

Как щит в сражении, кора
спасает мозг от палиц гнева…
Дожди, унылая пора…
И ямбом недовольно небо…

Если нет накоплений, в заначку
д у шу от неприветливых глаз,
до рассветного чуда я спрячу:
лишь оно никогда не предаст.