Дмитрий Ванходло - Степень сжатия

Ему просто хотелось бы оказаться на опушке леса, что бы там стояли сосны, что бы был рядом кто-то, кому он не безразличен. Только и всего! И тогда, спокойно можно было бы и уйти с миром. Во всяком случае, так ему тогда казалось.

И Саша решил, что ежели ему суждено жить, ежели он однажды выйдет из больницы, то вся его жизнь станет другой! Она будет простой и исполненной вечного, мудрого смысла! Он не станет больше тратить физические и духовные силы на добычу денег, на глупейшее стяжательство!

Он никогда не считал себя стяжателем, а теперь понял, что всегда им был!

Джинсы, куртку, видеомагнитофон, машину… Машину получше… Бред! Все это совершенно не нужные вещи! Просто смотреть вокруг! Просто дышать и наслаждаться каждым вдохом! Любоваться этим прекрасным миром, каждый час, каждый миг! Ценить каждое отпущенное мгновение этой удивительной, богом данной жизни!

Э…! Куда там! Едва он встал на ноги и начал поправляться, набирать силу и физическую форму он позабыл обо всех тех, безусловно, правильных вещах, которые так были ясны, отчетливы и безальтернативны в палате реанимации. Обычная, всем привычная жизнь. Ее понятия и надуманные ценности моментально вернулись и затянули его, как только отступил страх смерти.

Первое время, он еще вспоминал эти откровения, рассказывал о них окружающим, но вспоминал все реже, все менее остро, а потом они и вовсе ушли куда-то совсем на задний план и все пошло своим чередом, почти так же, как и до болезни.

Забавно, но и несколько лет спустя, ему все еще казалось, что главное, что-то такое важное еще должно случиться…

Когда весной 2006-го ему исполнилось сорок, это вполне ожидаемое и легко прогнозируемое событие, почему-то застало Сашу врасплох! С превеликим удивлением, осознал он, что ничего волшебного, впереди, видимо, уже не будет. Что все лучшее, все то, что могло с ним произойти, уже произошло! А все то, что было отложено на «потом», уже никогда не случиться, потому, что никакого «потом», оказывается, уже нет и все незаметно прошло «Как с белых яблонь дым»!

Основательно обо всем этом подумав, почесав, начинающую седеть голову, Саша решил, что, пожалуй, еще немножко времени у него есть, и надо срочно начинать жить!

Тут, конечно, следовало бы спросить, моего героя, а что он делал до этого? Не жил? Мучился? Но никто не спросил, просто потому, что своими мыслями он ни с кем не поделился. Он просто взял отпуск в месяце июне и отправился с женой и сыном в солнечный Египет.

Так начался в его жизни «Египетский период», впрочем, сам он об этом тогда еще не знал. Да и никто не знал.

Когда-то, страшно давно, будучи еще школьником, Саша мог часами обозревать небогатую экспозицию Египетского зала в Пушкинском музее. Странные фигуры удивительных животных, неземной какой-то красоты и торжественности лица фараонов и цариц, таблички с таинственными иероглифами.

Великая тайна чудилась ему за всем этим! Тайна темная, запретная, манящая своей недоступностью! И не надеялся никогда мальчик Саша увидеть воочию пирамиды, Нил, Каир и знаменитый Каирский Музей.

Тогда, в дремучие, советские семидесятые, Египет находился за тысячи световых лет от Москвы, даже дальше, чем самые далекие звезды. Звезды хоть на небе можно было увидеть, а пирамиды только в передаче «Клуб кинопутешественников», которая была так любима советским народом, ну и Сашей, конечно.

Оказалось, что Египет не так и далеко.

Саша всегда любил летать! Любил с детства и став взрослым сохранил, не растерял то удивительное, романтическое, ощущение, которое способен подарить, каждому неравнодушному, каждому желающему видеть и чувствовать, самолет!

Что за волшебная чудо-машина?! Сколько таланта, ума и труда тысяч людей вложено в эту легкосплавную птицу! Сколько поколений инженеров, наверное, самых лучших, самых одаренных работали, развивая и совершенствуя это воплощение вечной мечты человечества – мечты о полете!

Конечно, мы и не думаем, и не помним об этом, загружаясь в совершенный лайнер, способный совершить удивительное – за несколько часов покрыть расстояние, которое некогда измерялось неделями и месяцами трудного, а порой и опасного пути!

Саша помнил. Всегда с юношеским трепетом смотрел он на эти огромные дюралюминиевые тела. Всегда провожал взглядом, оставляющий в небе инверсионный след самолет, и неповторимое сладко – беспокойное чувство вырастало в душе, и звало в дорогу, в дальние дали, к новому, неизведанному…