Тамара Злобина - Помолись за меня. Две мини-повести

У Сани была заветная мечта: встать к операционному столу, ведь один из двух хирургов был сам главврач: Вениамин Михайлович Воротников, который считался одним из лучших полевых хирургов. Поэтому она без устали повторяла и повторяла всё то, что должна знать операционная сестра. Закрыв глаза, Саня вспоминала все хирургические инструменты, представляя их мысленным взором..

Застав как-то девушку возле шкафа с инструментами, Вера Васильевна, ассистент Воротникова, поинтересовалась:

– Инструмент, девонька, учишь?

Саня в ответ кивнула головой.

– Учи-учи! – продолжила Вера Васильевна. – Чтобы от зубов отскакивало… Сама проверять буду.

После её ухода, Наташка, что работала в паре с Саней, съязвила:

– Проверять – на это мы горазды, а вот место уступить, как смене своей, не дождёшься. Я уже два года при выздоравливающих, а воз – и ныне там. Правда мне Вера даже не обещала проэкзаменовать… Она, что глаз на тебя положила?

Александра с удивлением посмотрела на подругу:

– О чём это ты?

– А ты не знаешь? – хихикнула Наташка. – Верочка наша обожает молоденьких девочек… Вроде тебя…

– Не смеши, Наташка – весёлого мало.

– Не скажи-не скажи, – продолжала издеваться напарница, – я бы на твоём месте, непременно воспользовалась…

– Ну так воспользуйся – уступаю! – не поддавалась Саня.

– Увы, увы, она выбрала не меня.

Стрелок уже пару часов лежал без движения, хотя давалось это нелегко: всё-таки зима. Южный климат, действительно, не спасал: многочасовое лежание на полу разрушенного дома давало о себе знать сначала онемением пальцев ног, затем начинали терять чувствительность руки.

Он старался шевелится, как можно меньше: совсем неподалёку – в развалинах через дом засел «вражеский» снайпер. Стрелок обнаружил его совсем недавно: пару дней назад. Снайпер появлялся на несколько секунд: делал пару-тройку затяжек и исчезал.

– Что за чёрт?! – недоумевал Стрелок. – Кто же курит на боевом посту?

Это был какой-то неправильный снайпер – дерзкий. Он словно посылал вызов Стрелку, презирая все неписаные законы выживания, все воинские правила и все условности, одним своим появлением словно говоря:

– Я не боюсь тебя! Я тебя презираю!

И это злило Стрелка, выводило из равновесия. Тогда он решил во чтобы-то ни стало избавится от этого дерзкого снайпера. Подкараулить его, и в самый подходящий момент снять одним выстрелом, потому как второго может не быть.

Время тянулось медленно, причиняя душевную боль: когда находишься наедине с самим собой, не остаётся ничего кроме воспоминаний и желания понять, что произошло в твоей жизни не так, почему вдруг она перевернулась с ног на голову?

Кажется ещё вчера всё было хорошо: семья, высокая и голубая мечта, которая начала исполнятся, любимая девушка, которая правда об этом ещё не знала, но он был твёрдо уверен, ждёт его. Ведь иначе просто не может быть…

И вдруг всё оборвалось. В один миг. Начал рушится Советский Союз – рушилась и его жизнь. А началось всё с вильнюсских событий, где погибли его родители. Два совершенно невоенных, мирных человека: Любовь Петровна и Дмитрий Иванович, всю жизнь проработавшие в школе. Они просто оказались не в том месте и не в то время…

Он вернулся в город через два дня после событий и не нашёл родителей. Вильнюс бурлил, кипел злобой и ненавистью. Никто ничего не знал конкретно, но разговоров было много: бестолковых, противоречивых, бесполезных. Наконец, он смог узнать, что при штурме вильнюсской телебашни его родители, в числе 17 человек, попали под пули российской группы «Альфа» и были убиты.

Вначале он не поверил в это, потому рассказ показался ему злой выдумкой, не укладывался в голове.

– Это неправда! – сказал он прямо в глаза сообщившему ему дурную весть. – Вы всё выдумали! Не знаю только зачем?

Тогда ему показали фотоснимки, и они явно не были подделкой. Но вот что странно: никто не знал, где сейчас находятся тела. Ещё двое суток он разыскивал родителей по городским моргам, ходил по инстанциям. Наконец, смог докопаться, что их уже успели захоронить…

Он остался один. Для юношеского сознания эта боль была выше всяческих доводов, сильнее давней мечты, сильнее желания стать нужным стране человеком, и даже желания жить. Он вдруг понял, что этой стране люди не нужны вообще: ни его родители, ни он сам. И осознание этого стало последней каплей на чаше весов добра и зла.

А потом Союз рассыпался, как карточный домик. Родина стала чужой и далёкой. А там – на Родине, девушка, которой он обещал вернуться. Единственный близкий человек, всё ещё связывающий его с этой жизнью.