Мила Романова - 5 + 7 - сожженные письма

Они знают, что БОЛЬ КОНЕЧНА.

Конечна… После долгих месяцев боли эта мысль кажется спасительной.

«Все проходит».

Раньше я эту фразу применяла к позитивным событиям в моей жизни, как напоминание о том, что нужно быть благодарной за каждую минуту счастья. И тогда эта фраза была скорее пугалом, криком ворона, холодным ветром в жаркий день. Но та же фраза применительно к боли – освобождает. Дает надежду.

Тяжело осознать, что конечная станция слишком далеко. Что едешь по шпалам со звуком «пиз» и «дец». И ехать еще далеко. Словно ты на втором километре. И понимаешь, что идешь по Дороге Боли, у тебя нет возможности повернуть назад (там еще хуже), у тебя нет многих знаний, умений, инструментов и помощников, которые у тебя были. И тебе предстоит встретить еще пиздец и маленькую горку, столкнуться со своими Страхами и прочими неприятными существами. И ты злишься от того, что ты вообще не хотела по этой дороге идти и вообще у тебя другие дела. А еще ты злишься от того, что ты на втором километре. А пройти надо десять. Или сто. Да еще и неизвестно, ЧТО будет дальше.

Ты идешь по Дороге Боли, идешь, идешь… И только таким образом ты ее победишь.

В теории.

Я живу без кожи. От мяуканья котенка слезы на глазах. От рассказа случайного собеседника, в котором он упомянет про выкидыш жены и последующий развод, накрывает боль. Его боль, его бывшей жены. Боль просочится через обломки моей души и я соединюсь с каким-то общим Вселенским чувством горя. Он положит мне руку на коленку, мне станет ломко и обидно до противного. Почему столько людей живет в боли? Почему люди такие несчастливые? Почему люди сами себя делают такими несчастными?

Тяжелым открытием было, что боль не линейна, и что она живет и функционирует волнами, по спирали, накрывая с головой и возя лицом по песку.

Каждое утро начинается заново.

Просыпаешься, и чувствуешь, что ты на ДНЕ. Как болванчик с немигающими глазами. Надо вставать, идти в душ, делать какие-то дела. А все равно. Потому что в голове вопль.

Тело болит так будто по нему прошел танк. Ужасно долго засыпала, кажется, заснула только под утро. Аппетита нет. Шевелиться не хочется.

Доброе утро.

Как же много мыслей думает мозг. Причем моделируя то, чего не было и не будет никогда. Не важно, что ты спишь. Мысли словно тараканы – при внезапно включенном свете – бросаются врассыпную. Но, але! Я все слышала! Я чувствовала ваши лапки внутри черепа.

Вопросы, вопросы, вопросы…

Что пошло не так? Какую я допустила ошибку? Не поддержала твой новый бизнес? Слишком много работала? Не смогла родить тебе ребенка? Быстро и просто?

ПОЧЕМУ???

Мозг роется в помойках памяти как бомж. Если душа улетела, а обратная связь с телом так и не наладилась, то да. Мозг – бомж, без определенного места жительства. Пытается собрать дом из картонок, ржавого чайника и прочих непригодных вещей…

И даже не грустно, нет. Это ТОСКА. В душе разливается ТОСКА. Ядом. Шаг назад, прыжок. Прыжок с моста.

«Я не чувствую себя нужной никому, я не вижу смысла жить, мне кажется, что все в моей жизни было зря, что я не умею любить и недостойна быть любимой, и что последние девять лет моей жизни оказались нулем. И все ноль».

Зачем я пишу тебе?

Я пишу, потому что мне говорили, будет легче. Что смогу простить и отпустить.

Все – ноль.

В веках – слезный отек.

Я встаю, мою тело, вливаю в него кофе. Кажется, сейчас три часа дня. Мне надо увидеться с тобой. Я крашу лицо. Я не знаю чьи это потухшие глаза, которые раньше были зелеными. Не знаю, чьи губы, которые раньше были в улыбке. Не знаю чьи это волосы, которые раньше были воздушными и золотыми. Не знаю, но крашу, так принято.

Собираю в пакет твои вещи.

Мы встречаемся, у меня дрожит тело. Ноги как бумажная гармошка. Дрожат даже щеки. Мое тело понимает, что я рядом с источником боли. Тело! А я все еще нет…

– Давай я дам тебе денег, а квартиры оставлю себе.

– Мне нужна прописка в этом городе.

Молчишь.

Кидаешь деньги, уходишь.

Забываешь пакет. Или оставляешь специально?

Ухожу. Иду по улице, честно по принципу «дышать и ходить». Не важно, что два часа ночи. Купила твоих сигарет. Ну и что, что я не курю.