Тамара Злобина - Хищник. Детектив

– Некогда всё – недосуг? – любопытствовал главный оппонент – внутренний голос, явно намекая на его равнодушие к судьбам некогда близких людей. – Работа всё, карьера?…

И Сергей сорвался:

– Какой же ты идиот, Топилин! Разве настолько уж важны карьера, сиюминутная выгода, нужные знакомства? Перед лицом смерти вся эта мишура гаснет, как светлячок, на который только что наехал асфальтовый каток… Ты почти пять лет не общался с университетскими друзьями! При случайной встрече только: привет, как жизнь, пока… Ещё через пару лет перестанешь их узнавать. Леночку ты уже не узнал…

Сергей не успел должным образом «заклеймить позором» своё равнодушие, безразличие к людям, некогда занимающим в его душе столько места, а мысли уже катились дальше, как безудержный поток.

– Ведь Леночка нравилась многим нашим парням на курсе… Да и я относился к ней с симпатией. Ей нельзя было не симпатизировать… Лёгкий, светлый человечек – ни камешка в душе, ни камешка за пазухой… Добрые отношения у нас сохранились до самого окончания универа.

– Вот именно, до окончания! – ехидничал внутренний голос, растягивая в кривой усмешке губы Топилина. – Словно с ним и жизнь закончилась… И началась погоня за её благами.

Сергей зло ответил оппоненту:

– О чём ты, старик? С чего вдруг такие сантименты? Да у меня и времени-то нет на пустое времяпрепровождение… Тут ещё, как назло, эта встреча с господином Рогозовым, а я расклеился, как плохо слепленный вареник…

С угрызениями совести, то бишь с внутренним голосом, на этом можно было и покончить, ведь предстоящая встреча была намного важнее, намного значимее гибели женщины, интерес к которой давно канул в Лету. Но перед глазами Топилина отчётливо всплыло лицо тёти Нины – матери Леночки Банниковой, и в его, почти успокоенное сознание, чёрным ужом вползла мысль:

– «А как же тётя Нина, ведь Лена её единственная дочь?»

Сергею стало неуютно от осознания своего равнодушия к трагедии, произошедшей с однокурсницей, и захотелось самому себе плюнуть в лицо. Он усмехнулся криво и болезненно.

– «Непременно сделаю это в собственное отражение в зеркале», – вздохнув, мысленно решил Топилин, и не почувствовал от этого облегчения.

– Дьявол! – зло выругался он, даже не осознавая, что произносит ругательство с видимым неудовольствием человека, осознавшего вдруг, как всё это некстати.

– «Придётся звонить Антонине Николаевне и попытаться, как можно деликатнее, поинтересоваться, где сейчас находится её дочь?» – размышлял он, широким шагом направляясь к себе в контору.

Секретарь встретила его заинтересованным взглядом, призывно улыбаясь, кокетливо поправляя волосы и стараясь всем телом прижаться к шефу, обдавая его запахом дорогущих духов смешанным с запахом дамских сигарет. И эта адская смесь почему-то показалась ему неприлично-тошнотворной.

– Здравствуй, Серёженька, – произнесла она умилённым голосом, трепетной ланью заглядывая в его глаза.

– Катерина, – строго оборвал её тот, – ты находишься на рабочем месте!

– Но ведь никого же нет! – наступала та, не прекращая попытки к тесному контакту.

– Это не даёт тебе право вести себя так… разнузданно, – не сдавался Топилин.

– Ну, что, что?! – вспыхнула Катя. – Не понимаю я тебя Сергей… Владимирович!

– Чего не понимаешь? – рассеянно поинтересовался Топилин, пытаясь припомнить где у него записан адрес Банниковых.

– Ты, как капризная барышня: то притягиваешь к себе, то отталкиваешь… Я порой даже теряюсь от твоей холодности и равнодушия… И не знаю, как себя вести…

Топилин даже удивиться не успел тому, как его раскусила эта смазливая девчонка, которую он приберегал на всякий случай, особенно не приближая, но и не отдаляя от себя. Что она влюблена в него, как кошка, он догадался давно, но делал вид, что даже не подозревает о её чувствах.

Сергей взглянул на Катю с нескрываемой иронией и выдал на гора целую тираду:

– Это, что ещё за барышня?! Ты у меня договоришься, Катерина! Уволю без выходного пособия,.. Чтобы больше таких слов я не слышал!… Вам понятно, Екатерина Яковлевна?

Катя заморгала своими очаровательными глазками, изображая незаслуженную обиду и произнесла покорно, стараясь смирить гнев шефа:

– Как скажете, Сергей Владимирович.

– Ну, то-то же, – сменил тот гнев на милость, и его губы тронула лёгкая улыбка.

И добавил, глядя на Катерину совсем иным взором:

– Вениамин Львович звонил?

– Кто-кто? – переспросила секретарь, ещё не отошедшая от только что полученной взбучки.