Гапарон Гарсаров: Подарок убийцы

– Да так, зализывал раны , – напряжённо ответил парень. – Да и Глеб запретил мне видеться с тобой и с Мариной.

– Запретил? – удивилась Лавра.

– Он боится, что я опять что-нибудь выкину. Так что ты ему о нашей встрече лучше не говори.

– Бред, – возмутилась девушка, – я давно хотела с тобой поговорить, как-никак мы вместе выбрались из той передряги.

– Да, так же, как и угодили в неё, – шутливо добавил он, потирая бледный лоб. – Я хотел лишь внести ясность насчёт Рафы. Глупо всё получилось тогда, в тот вечер. Я нагрубил тебе, пытался причинить боль… Я, действительно, был очень расстроен из-за случившегося. Рафа был мне другом, и мысль, что ты с ним переспишь, начисто вывела меня из себя.

– Да ладно, к чему сейчас вспоминать об этом…

– Нет-нет, ты должна знать, что я не держу на тебя зла. Ты не убивала Суровкина и, возможно, не виновата в том, что он пытался затащить тебя в постель. Мне очень плохо после того, как ты увидела меня в гневе… и то чудовище… Мне так не хотелось, чтобы ты узнала о нём.

– Я до сих пор не понимаю, что с тобой.

– Понимаешь, у меня что-то вроде болезни, – скрепя сердцем, сообщил Рудольф и уставился на тихо играющую магнитолу. – Это сложный недуг, он связан с психикой, непосвящённым это покажется сюрреализмом… Я долго лечился и сейчас продолжаю наведываться к специалистам. Когда я выхожу из себя, то появляется он… Это трудно признавать, но он является моей тенью и постоянно спасает меня, если есть необходимость. Когда я в гневе, он может запросто разодрать кого угодно, не разбираясь, кто прав, а кто виноват…

– Существует поверье, что орф оберегает могилы своих хозяев от вандалов, которые неоднократно посещают кладбища. Однако, несмотря на это, орф считается злым духом, приносящим несчастье и горе, – процитировала Лавра первую строчку из той самой книги, что нашла в библиотеке Холодовых.

– Откуда ты об этом знаешь? – удивился Рудольф.

– Прочитала в книжке, которую тебе показывал Глеб Валентинович в Расково. Ты ведь про эту болезнь говоришь, верно?

– Да, – кивнул ошарашенный Орфин.

– На мой взгляд, здесь нет ничего ужасного.

– Думаешь?

– Конечно! Каждый имеет свои особенности. У кого-то они обычные, а у кого-то незаурядные, как у тебя. Поверь, я уже сталкивалась с необъяснимыми вещами.

– Но я совсем не такой, как все…

– Перестань, Рудольф, ну, это же смешно, ей-богу. Взять хотя бы меня. Это я должна стыдиться за своё поведение. Ведь я же пошла на свидание к Суровкину ради рукописи о Бальваровском…

– И что, в этом нет ничего ненормального.

Рудольф вздохнул и полез в бардачок. Он достал оттуда какую-то газету и передал Лавре.

– Хотел ещё предупредить тебя об одной неприятности, чтобы ты не впадала в панику, если вдруг что-нибудь произойдёт.

– А что, что такое? – напряглась Гербер, с любопытством посматривая на мятую газетёнку.

– Да так… Может, я всего лишь зря тебя беспокою. Но ты должна знать – брат Стреглова, ненормальный Петя, сбежал из-под наблюдения врачей. Его перевозили поездом в столичную больницу, но он ухитрился обмануть охрану и скрылся, когда меняли составы где-то в районе Рязани.

Лавра взялась за висок, который болезненно запульсировал.

– Нет-нет, – успокоила она парня, который с тревогой смотрел на неё, – всё нормально. Пусть сбежал, бог с ним, ко мне он не сунется, я уверена.

– Мне тоже так кажется. Псих, скорей всего, напуган известием о гибели брата. Его скоро найдут.

– Конечно, – кивнула Гербер, вспоминая безумное лицо Пети, – найдут, никуда он не денется. В конце концов, ему-то я ничем не навредила.

Однако подумала она иначе – Стреглов-младший мог устроить всё, что угодно. Он был неуправляем, и неизвестно, куда именно подался сумасшедший, оказавшись на свободе. Да и как он смог сбежать, если только ему кто-нибудь не помог. Кажется, Андрей Дмитриевич говорил, что собирается освободить брата из заточения. Лавра искренне надеялась сейчас, что эта задумка погибла вместе со своим хозяином в огне монастыря Хеста. Да, никто не мог выжить в том пожаре, никто, даже такой безумный человек, как он.