Ольга Алейникова - Лилии для Эйвери

Здание ресторана выглядит старым, привлекательности ему добавляет только яркая вывеска: именно то, что привлечёт ваше внимание в серые зимние дни. Про себя отмечаю, что это как раз мне и нужно сейчас. Кусочек яркого света посреди обыденности.

Захожу внутрь и останавливаюсь на пороге, гадая, как сейчас выглядит моя мать, и смогу ли я вообще её узнать. Но все страхи развеиваются довольно быстро. Во всём зале ресторана занят только один столик, и я точно знаю, кем именно. Мне стоит больших усилий подойти ближе и унять дрожь во всём теле.

К моему удивлению, мать совсем не изменилась, осталась такой, какой я видела её в последний раз. Светлые локоны, красный лак на ногтях и красная помада, взгляд, полный надменности и высокомерия. Я видела её такой каждый день на протяжении девяти лет, что мы жили под одной крышей. Такой я её запомнила – холодной и жестокой. Раньше это меня пугало, а сейчас вызывает лишь смех. Она может запугать ребёнка, но со взрослым человеком ей не справиться одним только убивающим взглядом.

Рядом со столиком стоит бармен, я не успеваю уловить суть разговора, ведь, завидев меня, они сразу замолкают. Мужчина выглядит раздражённым и немного сбитым с толка. Кажется, они с моей матерью знакомы.

– Ты хотела меня видеть, Шерил, – как можно спокойнее произношу я и сажусь рядом. – Что-то произошло?

– Этан, – мать обращается к бармену и наигранно улыбается, – познакомься, это – Лили.

– Лилиан, – поправляю я и чувствую, как внутри всё сжимается. Как она может называть меня так? Разве своё право быть ко мне ласковой она не продала за свободу?

– Лилиан, – с той же улыбкой произносит Шерил, словно её это не задело, хотя, может, ей действительно всё равно. Почему я полагаю, что она поменялась за эти годы? Но, с другой стороны, она ведь не зря меня отыскала. Что это? Раскаяние? Или выгода?

– Подрабатываешь наставничеством, Шерил? – спрашивает бармен. Он выглядит младше моей матери, но не уступает ей в привлекательности. – Обучаешь молодое поколение, как стать стервой за неделю?

Я едва сдерживаю нервный смешок. Видимо, за столько лет моя мать ни капли не поменялась. Довольно странно, словно прошло не пятнадцать лет, а пару месяцев.

– О, Этан, ты снова ко мне несправедлив, – отвечает женщина. – Это моя дочь.

Мужчина молчит какое-то время, видимо, пытается осознать услышанное. Его глаза сужены, словно он пытается таким образом разглядеть, правду ли говорит эта женщина. Я не должна удивляться. Похоже, общение с моей матерью многому его научило.

– Мне очень жаль, что ты сломала жизнь ещё одной девочке, – произносит Этан и поспешно уходит за барную стойку. Я долго смотрю ему вслед, пытаясь понять сказанные им слова.

– Итак, – размеренно произносит Шерил, обращаясь ко мне, – ты стала красавицей, Лилиан.

– Вряд ли это твоя заслуга, – отвечаю я и чувствую, что злюсь. Хотя это не странно. – Как ты вообще нашла меня? У меня теперь другая фамилия.

– Тайна удочерения – условное понятие для тех, кто разбирается в законах, – отвечает мать и делает глоток вина. В каждом её движении грация и изысканность, и только я знаю, что на самом деле за этим стоит. Абсолютная пустота.

– И зачем понадобилось прилагать столько усилий? Только не говори, что решила побыть моей матерью для разнообразия, – произношу я как можно отстранённее.

Я совру, если скажу, что никогда не представляла эту встречу. Это казалось мне неизбежным, хотя за всю жизнь мы могли так и не увидеться больше. Но в моей голове было тысячу сценариев и миллионы слов, которые я хотела бы сказать матери. Только в данный момент все эти слова не имели смысла, ничего не имело смысла. Вся эта ситуация казалась глупой и нереалистичной, словно я смотрю на всё происходящее с экрана телевизора, словно это дешёвый сериал с прескверным сюжетом.

– Хотела узнать, как сложилась твоя жизнь, всё ли у тебя хорошо, – отвечает Шерил, и я почти ей верю, либо просто хочу в это верить. – Я слышала, ты обзавелась своим бизнесом, стала успешным человеком.

Я усмехаюсь и борюсь с желанием уйти. Как и предполагалось, эта встреча не принесла мне никакого удовольствия или же спокойствия. Только чувство, будто сухое сердце расплывается в трещинах, и этим дырам никогда не зарасти.

– Ты ошиблась, Шерил, – только и отвечаю я. – У меня всего лишь маленький магазин цветов, приносящий стабильный мелкий доход. Тебе так нужны были деньги, что ты решилась на встречу со мной?

– Просто хотела убедиться, что ты всё ещё помнишь обо мне, – уже более отстранённо отвечает мать и допивает вино. Она ставит бокал на столик и звук соприкосновения стекла с деревом кажется мне самым оглушающим звуком в мире.