Ольга Алейникова - Лилии для Эйвери

– Сегодня у бабушки день рождения. Давай позвоним ей вместе, – предлагаю я.

– Она меня не любит. Звони сам, – отказывается Эйвери, и я понимаю, что спорить бесполезно. В какой-то степени она права.

Я выхожу в гостиную и набираю мамин номер. Мы почти не общаемся. Наш конфликт тянется уже не один год, но я считаю своим долгом позвонить ей в такой день.

– Здравствуй, мама. С днём рождения, – говорю я, услышав «Алло».

– Здравствуй, Этан! Спасибо, – отвечает мне мама. Её голос звучит тепло и спокойно, будто между нами никогда не было никаких проблем. – Ты не заедешь ко мне? Я пригласила гостей на четыре часа.

– Не знаю, мама. У меня работа, и Эйвери нужно будет забрать из школы.

Я произношу эти слова на свой страх и риск, заранее зная, какую реакцию они вызовут. Мама всегда была упряма, но и я такой же, поэтому нам всегда сложно находить общий язык.

Мама молчит. Эта тишина в телефонной трубке в очередной раз напоминает мне об истинном отношении мамы к моей дочери. И осознание этого факта хоть и не ново для меня, но причиняет дискомфорт. В животе неприятно колет, и я стараюсь занять свои мысли чем-то другим. Но мама опережает меня.

– Ты бы мог хотя бы в этот день не напоминать мне о ней?! И о том, что мой сын выжил из ума? – последние слова мама буквально выкрикивает. Я слышу злость. Вижу сквозь много километров, как мама сжимает свободной рукой край скатерти на столе, бросает взгляд на нашу совместную фотографию и закрывает глаза, стараясь не поддаваться злости полностью. Я выучил все её привычки за много лет, что находился рядом.

Хотя последние годы я с трудом узнаю свою мать в этой холодной, полной злости женщине. Были времена, когда она была доброй феей для меня, после – подругой и мудрой советчицей. Она всегда звонила мне в сложные моменты, словно чувствовала мою боль на себе. И голос в трубке всегда звучал ласково.

– Ты не проведёшь меня, Этан! И не упрямься. Я всегда помогу тебе и поддержу. Такова моя роль, – сказала она мне как-то. И я почувствовал, как тепло её слов разлилось в моей груди и растопило все печали, пусть и на пару минут.

А сейчас мне кажется, что маму подменили. Я давно не слышал её шуток, смеха и глупых историй про детей её подруг, которые казались мне утомительными и ненужными. Сейчас я скучаю даже по ним, ведь наше общение теперь сводится только к ссорам и обидам. Я слышу, как она демонстративно всхлипывает, временами жалуется на давление и головные боли, и во мне растёт чувство вины. Она добивается именно этого, я понимаю. Но, кажется, у неё всё-таки получается.

– Не говори так, пожалуйста, – протестую я, стараясь не нервничать. – Эйвери тоже передавала тебе поздравления, – лгу я.

– Мне не нужны её поздравления, – кричит мама, и её голос дрожит. Больше всего я боюсь, что она снова начнёт плакать, и я не выдержу. Мы никогда не доводим разговоры до конца, потому что я не выношу её слёз.

– Она твоя внучка, мама, – я стараюсь сделать так, чтобы мой голос звучал убедительнее, хотя отлично понимаю, что никакие аргументы тут не помогут.

– Она не моя внучка! У меня горит пирог, созвонимся позже, – мама бросает трубку. На этот раз первой не выдержала она.

Я бросаю телефон на стол и возвращаюсь в кухню. Эйвери уже домывает тарелку, пусть и не так умело, как взрослые. Эта девочка растёт на удивление хозяйственной и дисциплинированной, хотя говорят, что такие дети всегда более педантичны.

Впервые мы услышали об эпилепсии, когда Эйвери было четыре. И тогда всё изменилось. С тех пор я научился многим вещам: быть осторожным и внимательным по отношению к дочери, всегда обращать внимание на её самочувствие и настроение, иметь под рукой все необходимые медикаменты, переживать за неё каждую минуту и самое главное – ценить каждый день, проведённый рядом с этой девочкой. Эйвери никогда не была смертельно больна, однако я понимаю возможные последствия своих ошибок в уходе за ней.

– Но ведь я не передавала никаких поздравлений, – говорит Эйвери, вытирая руки. Она смотрит на меня и качает головой, словно осуждает. – Это ты должен учить меня не лгать, а не я тебя.

Я улыбаюсь. Порой я забываю о том, что моя дочь так быстро растёт. Мне хотелось бы всегда видеть её маленькой девочкой, играющей со старым медведем матери и не знающей ещё боли утраты.

– Я не солгал. Верю, что ты хотела её поздравить.

– Тётя Мэдлин заберёт меня или она сегодня будет у бабушки? – спрашивает Эйвери.

Я мою руки, беру необходимые вещи и выхожу из кухни.