Владимир Левкин - В ожидании жизни

Вскоре через часик он и откопался, то есть пробил лаз на свободу, покряхтел и ободрав бока полез наружу. Увиденное не обрадовало его, на месте деревни из сорока домов простирался пустырь забитый мелкой щепой и ветками, вместо леса метрах в пятистах сияло солнце. Освещая сплошной бурелом из ели и сосны, лежащий в одну сторону. Ну и как теперь жить подумал он, но от мрачных мыслей его оторвал крик детский, он вернулся к своему лазу и увидел, что женщина, которую он спас, выкинула младенца на улицу, из лаза отверстия торчали её руки, почему-то очень белые. Он подошел, шатаясь, попытался ей помочь, но только взялся за руки, как сразу отпрянул, они были холодны как лёд. Он подобрал ребёнка с земли, это был мальчик, поднял его на руки и сказал, – смотри мужик, что сделалась с деревней!

По следам довольно реальных событий конца пятидесятых годов, когда ураган в Кировской области стёр с лица земли несколько деревень и хорошие леса.

Урожай на жаб, как и на яблоки, бывает не каждый год, зато когда урожай на них, я всегда наблюдаю и слежу за ними. Иногда прячу их в подсобке от птиц и соседских кошек. Одна большая жаба перламутровой раскраски гостила у меня в доме целую неделю. Так и сидела на пустом ведре, выпучив красивые глаза цвета тёмного агата. Я налил ей воды в миску, иногда видел, как она пьёт совсем беззвучно, и что интересно, ей так понравилось у нас под верстаком, что сходив по своим жабьим делам, она быстро возвращалась назад.

Скоро я к ней привык, и моя старая кошка Микки, даже не думала её трогать. Она, с тех пор как у неё вырезали умерших в животе котят, вообще никого не трогала, и даже пила воду из одной миски с нашей мышкой по прозвищу Дуся. Эта Дуська жила у нас долго, я нашёл её почти окоченевшей от отравленного зерна и положил её рядом с водой. Дуська отпилась и прижилась видно в подвале, чтоб её не спутать с другими я завязал ей на шее желтый бантик из ярких ниток.

Жабы удивительные создания, как они умудряются выживать в этом мире, загадка. В урожайный на жаб год можно наблюдать их везде. Бывает, целая толпа жаб начинает, переходить просёлочную дорогу, притом упорно, целенаправленно, не считаясь с жертвами. Раскраска их прямо фантастическая. Трудно в природе где-либо найти такую гамму цветов и оттенков от ярко изумрудного до тёмно гранатового. Богата мать природа, а создатель ещё круче…

Я не зоолог, мне трудно понять, чем они питаются, но ведь что-то едят? Иногда в зарослях лопухов и прочего, под забором нахожу маму жабу, а с ней целый выводок или настоящую россыпь жабят с ноготь большого пальца. Но жабы плохие видно матери, через день-два смотришь, эта малышня уже пасётся самостоятельно. Удивительные существа, кто их только не хватает: собаки, кошки, все почти виды птиц, но они упорно держаться за жизнь и возрождаются снова и снова. Надеюсь, в 17 году их будет опять много, так как было не видно года три. Где вы жабы! Вылезайте, я хочу вас видеть весной, когда зазеленеет!

Честно говоря, я не знал почему все зовут его так, довольно дурацкая кличка, думалось мне. Мужчина он был вполне обыкновенный, невысокий щуплый, волосы редкие, нос слегка сдвинут, видно в результате старой баталии. Но вот руки были необыкновенные, особо кисти с длинными пальцами хирурга, или музыканта. Если его не вызывали на объект, то тихо сидел у себя в каморке, в полуподвальном этаже, радовался, наверно, что нет работы – всё равно оклад. Но если какую-нибудь фотографию затапливало, то за ним быстро приезжали, хотя тоже не всегда, ведь в советское время сантехников было до чёрта и многие заведующие, особо на периферии, обходились местными умельцами и центральную контору не беспокоили, будучи твёрдо убеждёнными, что в конторе работают одни шпионы.

И вот один раз, накушавшись портвейна в ближайшем кафе, мы с ребятами заспорили, откуда может быть такая странная, необычная кличка, или помягче прозвище. Посидели, подумали и решили: накачать дядю Васю портвейном «Три семёрки» как следует в ближайшее время если только подловим его у стойки бара. Делать нам было особо нечего и не выгоняли нас с Фабрики фоторабот потому, что мы уходили этой весной в Советскую Армию.

Сказано-сделано. Мы стали следить за нашим слесарем-гинекологом дядей Васей. Вычислять когда он заходит в кафе чтобы трахнуть портвейна. Скоро фортуна повернулась к нам. Мы стоим и опять дегустируем «777», разглядываем во все глаза девиц в коротких модных платьях, яростно спорим, у какой ноги лучше и красивей. От тротуара нас отделяет стеклянная стена, всё видно прямо отлично: каблуки, ноги, и причёски рыжего цвета, очень модного в те годы.