Кристина Новосельцева-Рено - Продавец минут

Я закрыла её и начала гуглить: как вести себя, если в дом ворвался грабитель/маньяк/убийца. Интересно, даже если я возьму нож, смогу ли ударить им агрессора? Я позвонила хозяину квартиры, и он бежал к нам с работы.

Сосед притих.

Через пару секунд раздался стук в картонную дверь. Кто-то кричал по-испански. Я отвечала на том же языке что-то в роде:

– Кто там? Я не открою. Наш мужчина уже в лифте.

Время замерло: мои минуты кто-то покупал без моего ведома.

Дверь затряслась от грохота. Ребёнок спал. Нож всё так же лежал в выдвижном ящике.

Звук бьющейся посуды из соседней квартиры. Повторный громкий стук в дверь. И спасительный голос, возмущавшийся по-испански, я разобрала только «мухер» 24 24 Женщина. , но поняла, что хозяин кричит на того, кто стучится в нашу дверь. Потом он стал разговаривать с ещё двумя голосами: приехала полиция.

***

У подруги Люси был день рождения, поэтому я направилась в ближайший отель на бар, после того, как уложила Лючию и дождалась прихода её матери. В отеле работал Олег, хозяин квартиры, в которой я жила, и угощал меня всем, чего только душа пожелает.

В баре было жарко – много народу и танцы-танцы. Я отправилась на террасу слушать престарелое танго. Я бы тоже потанцевала, но как всегда вышла на улицу в самый неподходящий момент. Ко мне подошла старая француженка: скорченная, сморщенная, курящая, обвешанная золотом, но почему-то приятная. Такие своих минут не продают, а оставляют на лице в виде морщин-трофеев.

Она говорила на французском, я улыбалась, кивала. Не понимала ничего, но не хотела объяснять. Она попыталась сказать по-испански:

– Я старая – ты молодая. Почему не танцуешь?

– Вы старая? Выглядите на восемнадцать лет! – я ответила по-английски.

Она посмеялась и отошла. Ветром меня сдуло в бар. Там работал Ваня из Украины, молодой и лёгкий. С ним тоже можно было обсуждать любые вещи и смеяться над иностранцами, которые не понимали нашей речи:

– Мерси, мадам! Она сумасшедшая, – он сказал это таким же сахарным голосом, как и первую фразу, восторженно глядя в хмельные глаза престарелой леди.

– Как не стыдно, она всегда сама приносит тебе стаканы.

– И я обожаю её за это.

Француженки вновь стали подходить, такие непохожие на Коко Шанель, а почему-то напоминающие русских бабулек. Кажется, они поняли что-то не то о нас с Ваней, и он начал смущённо оправдываться. Старушки заговорили о том, что мы молодые и должны танцевать.

Прозвучала последняя песня, но я оставалась до закрытия, ждала знакомого: мы вместе возвращались домой. Он однако сказал мне:

– На ресепшне работает болгарин, он профессор-полиглот, может помочь тебе с испанским, подойди к нему на пятнадцать минут.

Я пошла. Он приветствовал на русском, и вылил на меня бесконечный поток слов.

– Может, мне лучше подучить английский?

– Конечно, если ты хочешь путешествовать. Вообще человеку достаточно знать четыре языка: собственный, английский, французский и испанский, – и тогда можно путешествовать по всему миру.

– Действительно. Давайте попробуем с английским. База у меня есть, школа, университет, а вот практики разговорной нет, а мне нужна именно она.

– Хорошо, вот смотри. Самое главное – правильно произносить слова. Часто люди говорят на английском много, но грязно, неправильно. Вот как читается это слово? А почему? Да, и зная данное правило, ты можешь читать все похожие слова как положено…

Он начал чертить транскрипцию, заставлял вспоминать правила чтения… Ну зачем мне это, если я интуитивно применяю эти правила, зачем мне их озвучивать? Мне нужно научиться строить коммуникацию, а не разбираться в историческом словообразовании чужого языка. Его было не заткнуть, самовлюбленная речь с приторным привкусом чего-то переспевшего отравляла. Мой знакомый уже стоял рядом, растёкшись по стойке, и только напряженными глазами высматривал паузу, чтобы выдернуть меня домой. Это с трудом удалось.

– Ну что ты думаешь по поводу его уроков, – голова знакомого звенела.

– Мне сложно сказать.

– Это невыносимо, он не учит, а мучит, и постоянно хочет показать, что ты глупый, а он умный.

– И главное: от него просто так не отделаешься.

– А ещё он учит всех, кто к нему подходит: французов – французскому, англичан – английскому, поляков – польскому. Кстати, один поляк сказал, что в польском этот профессор не разбирается…

В общем, мои уроки окончены. Обменивать минуты на это я не согласна.