Юрий Остроушко - Наковальня судьбы

Рита насмешливо посмотрела на Люсю.

– Ну и как? Пошарила у него в штанах?

– Хочешь подробности?

– Да не особо. Просто показалось, что у вас там не сложилось.

– С чего ты взяла?

– Видела, как он выскочил из подсобки встрепанный и злой.

– Потому, что губу раскатал и обломался. Я дала только посмотреть и подержаться. Теперь у него это из головы не выйдет.

– Зря ты это затеяла. Они пара.

– Да ни разу не пара. Посмотри, как она одевается. И косметикой не пользуется. Какому нормальному парню это понравится?

– Она особый случай. И они с Егором – пара. Даже похожи, как брат и сестра.

– А может, они и правда брат и сестра. Просто скрывают это, чтобы трахаться.

– Почему тебе в голову всегда всякая гадость лезет?

– Ну, трахает он свою сестренку, чего тут такого? Не парня же. Главное, он не пидор. А раз не пидор, я свое возьму.

Рита пожала плечами в знак того, что интрижка Люськи ее не касается, и пошла заниматься делами.

К вечеру, как обычно, набились клиенты. Несколько фур и разнокалиберных грузовиков встали на стоянку. Подтянулись из города завсегдатаи «Заводи» вкусно пожрать, перетереть за дела, поиграть на бильярде и в дартс.

Вереск у диджейского пульта достал из рюкзака панель контролера и наушники. Люська вынырнула из зала. Стерва заглянула ему в глаза ласково и интимно, словно не было ссоры в подсобке и Егор ее парень.

– Что тебе принести? Текила, виски, водка, что ты пьешь?

– Я не пью.

Егор подключил панель контролера к ноутбуку. Пальцы пробежались по клавиатуре, открывая программу.

– Могу принести воду или сок.

– Люся, я работаю. Мне ничего не надо. Спасибо.

– Ну, если что, зови.

Люська отошла от Егора с таким видом, как будто они условились о свидании.

Вереск надел наушники. В освещении диджейского пульта он особенно привлекательно смотрелся: красивый, артистичный парень. Но его изящество и стройность не означали хрупкости. Природа одарила тело Егора отличной мускулатурой. В колледже он занимался дзюдо и даже качался. Но он бросил спорт, когда увлекся музыкой.

Вереск отключил музыку, играющую в зале. В наступившей тишине некоторые головы за столами повернулись к нему. Гул голосов слегка притих, в тишине отчетливо слышались хлесткие удары шаров на бильярде.

– Доброе время суток всем, кто сегодня с нами. Диджей Вереск. Ну что, народ, погнали!

Егор пустил первый трек. Он не умел сочинять музыку, но у него был дар, необходимый диджею: он интересно компоновал, понимал запросы аудитории и, когда было надо, импозантно смотрелся за пультом.

В отличие от Егора, Фрези не обладала никакими хозяйственными навыками. Она приезжала в «Щучью Заводь» вместе с ним, а так как до вечера ей делать было нечего, садилась со своей гитарой и блокнотом где-нибудь в тихом уголке зала или на веранде. По мнению практичных девушек вроде Люси и Риты, она была не от мира сего и много о себе мнила. Чтобы они там ни думали, Фрези ничего о себе не мнила. Ее жизнь была не напряжена и естественна, как жизнь птиц: из всех живых существ Фрези больше всего любила птиц, почему-то особенно сов.

Людям, которые плохо ее знали, Фрези казалась замкнутой и необщительной, пожалуй, даже высокомерной. Она действительно была сосредоточена на себе, на той работе, которая постоянно происходила в ее внутреннем пространстве, и обычное, банальное общение, легкий, забавный треп ни о чем были для нее проблемой. Из всего персонала «Щучьей Заводи» Фрези отличала только Данко.

Оригинальный парень. Ей нравилось, что он такой некрасивый, тощий и нескладный. В этом была особая порода какая-то. Фрези завораживали глаза Данко – раскосые, с лисьим разрезом и… разноцветные. В основном, зеленовато-сером цвете радужки были вкрапления карего. Словно природа так и не смогла определиться с тем, какими будут глаза Данко.

Рисовал Данко на планшете, и если клиенту все нравилось, распечатывал рисунок на принтере.

– Вау, это здорово, – сказала Фрези, рассматривая только что отпечатанный портрет. – А почему ты на планшете рисуешь, а не на бумаге? Я тоже немного рисую. Мне так нравится чувствовать, как карандаш идет по бумаге.

– На планшете легче поправить, если клиенту не нравится. Для себя, по-настоящему, я рисую на бумаге.

– А можно посмотреть, что ты рисуешь для себя?

– Тебе действительно интересно?

– Очень.

Раскосые, разноцветные глаза смотрели на Фрези, как из норы: так Дикий Лис смотрел на Принца, надеясь, что его приручат. Фрези Данко нравилась, но дикий и пугливый, как Лис, он боялся ошибиться.