Юлия Доброван - Любить Человека - Кончиками пальцев…

Нет, разумеется, бюстики на заказ для состоятельных вельмож не считаются. Их я могу лепить десятками в месяц, однако, это не то. Совсем не то! Лишь разминка для пальцев, но никак не для души. А ещё – отличный способ не просто сводить концы с концами, но и оставаться уважаемым членом столичной элиты, имея не крохотный домик в пригороде, а вполне приличное имение почти в центре Лондона.

Своей последней серьёзной работой я считаю статую «Королева Виктория», работу над которой закончил ещё в прошлом году и которая ныне украшает тронный зал во дворце. Интересный был опыт – ничего не скажешь. Но с тех пор что-то не заладилось: то ли действительно покинуло пресловутое вдохновение, то ли выдохся, а быть может, нужно просто переждать… не знаю.

А ведь тридцать два года для зодчего – самый расцвет!

Впрочем, сетовать на судьбу не в моих правилах. Мне просто нужно найти подходящий объект. Лицо. Человека, который разбудит во мне желание творить.

Вон та кроха, сбежавшая от чрезмерно увлёкшейся беседой с гувернанткой матери и теперь так весело плещущаяся в грязной луже, пока никто не видит, вполне могла бы стать замечательной натурщицей. А что, детей я люблю, да и работать с их юными лицами, обрамлёнными чудесными золотистыми локонами или тёмными непослушными завитушками – сплошное удовольствие. Правда, в моём исполнении малыши всегда выглядят печальными херувимами…

Или вон та леди в причудливой шляпке с бордовой вуалью… Лицо, к сожалению, толком не рассмотреть, но фактура… боже, какая у неё фактура! Осанка, линия челюсти, острые плечики, гордо приподнятый подбородок и чуть вздёрнутый носик. Породистая дама – вот как я таких называю. Именно породистая! Разумеется, вслух я этого ни за что не сказал бы, дабы ненароком не оскорбить неуместной прямолинейностью. Ведь врождённый аристократизм – это не только благородные черты лица и молочно бледный цвет кожи, но и особая манера поведения. Для таких дам, к примеру, это преувеличенная обидчивость и раздутая самооценка, которую может ранить лишь одно моё неаккуратно подобранное слово, и тогда скандала не избежать.

Не люблю работать с такими. Господь одарил их красивыми лицами, но в придачу снабдил преотвратнейшим характером. Уж лучше взаимодействовать с обыкновенным рабочим классом. Красивых лиц с интересными чертами среди них не меньше, так ещё и нравом они попроще. Вот с такими мне легко. С обыкновенными людьми, к коим я до сих пор причисляю и себя, несмотря на происхождение и статус именитого скульптора и художника.

Вот взять хотя бы этого кэбмена, в ожидании клиента вычёсывающего гриву своей лошади: вроде полноватый, с редеющей шевелюрой и козлиной бородкой, а я бы предпочёл лепить именно его, а не леди в шляпке.

Хотя кого я обманываю? Не то. Всё не то! Не те лица, не те эмоции, не та фактура… Сплошная серость! Вокруг сплошная серость и заурядность.

А мне нужно что-то особенное. Кто-то особенный! Кто-то, кого я бы не просто увидел, но и почувствовал …

И пока мысли мои были заняты отнюдь не радостными терзаниями, снова разбередившими чуть успокоившуюся душу, ноги уже принесли меня к крохотной заводи – пожалуй, моему любимому месту в Лондоне. Здесь всегда тихо, спокойно и в любую погоду (даже в те редкие знойные летние дни) пахнет свежей зеленью. Быть может, это заслуга старенькой ивовой рощи, живой изгородью отделяющей девственный берег от шумной городской суеты и ставшей настоящей отдушиной для таких, как я…

Не знаю почему, но я с юных лет полюбил это место. Хотя, насколько мне известно, остальные жители столицы считали эту заводь самым настоящим дефектом на теле нашей величественной и ровной Темзы. Глупцы! Но мне-то грех жаловаться: чем меньше народу – тем больше простора для дум. А одиночество я люблю и глубоко уважаю. Так что самое время присесть на одну из лавок, спрятанных под тянущимися к земле ивовыми ветвями, и чуточку передохнуть от бесконечного потока шляпок и вуалей.

Воистину, природа исцеляет. Как тело, так и разум…

Помню, однажды, в те далёкие времена, когда я ещё не был женат и лишь добивался расположения моей милой Грейс, эта ивовая роща сослужила мне отличную службу: вместо того, чтобы пойти привычным любому джентльмену путём и пригласить юную мисс Ланотти в ресторан, я заманил её сюда, устроив небольшой романтический пикник у воды, чем тогда и покорил юное сердце возлюбленной. Да, славные были времена…

Где-то совсем рядом, ярдах в шести от меня, послышался шорох чьих-то шагов – похоже, не я один сегодня захотел скрыться от нескончаемого людского потока в самом центре Лондона. Стараясь не выдать своего присутствия, я встал со скамьи и подошёл к ветвям, чтобы взглянуть на нарушителя своего покоя. Это был мужчина – всё, что я успел отметить, прежде чем в голове что-то щёлкнуло. Я знаю это ощущение – так бывало всякий раз, когда новое помешательство идеей захватывало все мои мысли. В последний раз я испытывал нечто подобное около полутора лет назад, когда только начинал работу над статуей ныне покойной (да хранят её душу ангелы) королевы Виктории. Но почему сейчас?..