Виктор Рябинин - Всё путём

В это время на каждом подворье праздник. Заходи прямиком в любые ворота и смело садись под образа в Красный угол. И никто не скосоротится, никто не осадит матерным словом, а наоборот, от всех щедрот души не поскупится ни чашкой заливного студня, ни половником овсяного киселя с клюквой, ни карасём томлёным под сметаной. А что до ковшика с пенной брагой, то наливайся до краёв, то есть, сколько снесёшь до задних дворов по причине городского несварения. Отвык иной столичный житель от посконного крестьянского разносола. Всё норовит казёнку крендельком закусить, а нет, чтобы редькой с квасом для полного освежения кишечного тракта. И лишь тот, кто исконно вышел из народных недр, доподлинно знает меру при любом застолье на третий день.

Но это всё в весёлое разговенье, а ведь любой праздник отработать надо. Так что, если в погожие дни прибился к деревне, то не сиди сиднем на печи, не слушай в холодке, как шашель стену точит, а ступай в поля или на скотный двор. В деревне всегда работа найдётся для приезжего совестливого человека. Возьмись стога окучивать в сенокос, встань за плуг на унавоженной гряде или просто помоги селянину доходчивым добрым словом! А не то и с задорной песней пройдись перед молодайками возле жнивья либо на дойке. Попутно очень много нового узнаешь о себе, а, если свезёт, сможешь своею удалью и городской выправкой склонить какую-никакую труженицу на вечерние посиделки за дальними овинами в прошлогодней отлежавшейся соломе. А когда одиноким пнём встретишь рассвет под ясным молодым небом, умоешься росой, вволю насладишься песней жаворонка либо журавлиным клёкотом, тогда и возликуешь душой, что не впал в грех с чужою женой или девкой на выданье, а сберёг себя ради собственной супружницы. И будешь несказанно рад, что не слетела к тебе в наспех слепленное гнездо сельская лебедь совместно с деревенскими упрёками, с тычками архаично настроенных стариков и тумаками крепкой молодёжи, имеющей проблемы в половом воспитании. И скажет вам любой опытный в сельских вопросах человек, что в деревне чувство любви надо придерживать, а не распускать руки при любом состоянии трезвости.

Но лучше всего – это отрешиться от поползновения к женскому полу, а полностью отдаться лицезрению взращивания хлебов, посильно помогая крестьянам смелым указом либо поощрительным взглядом со стороны. И вот тогда, видя вашу самостоятельность и серьёзное поведение в быту, непременно выйдет на вас разбитная и по третьему разу разведённая молодуха без срока давности. Выпрется словно голодная лосиха на зазевавшегося охотника в секрете. И в этом случае никто не осудит молодца, а наоборот поприветствует как утеху тоскующей бабе, как знающего агронома, пришедшего на выручку давно не паханой борозде.

Однако, есть ещё и другие радости деревенской жизни. Ведь как хорошо бывает раскинуть сомлевшие от работы кости на горячем полке сельской бани по-чёрному. Шкворчит мятная вода на каменке, исходя под потолок знойным паром, преет в шайке берёзовый, не то и дубовый веник, а ты лежишь пластом на жарких досках, закинув ногу за ногу, и бездумно поглядываешь в закопчённый потолок. И проносятся мимо тебя навороченные за неделю дела и планы по их завершению. И нет никакого желания шевельнуть рукой-ногой либо свежей мыслью в мокрой голове. Но всё же надо пересилить себя и вспомнить любой неблаговидный свой поступок. А уж тогда, схватив свободной рукой веник, от души отходить себя вдоль и поперёк по замлевшему телу, словно провинившегося школяра или отгулявшую до срока девку. А уж когда совсем от такого огнеупорного рукоприкладства станет невтерпёж, кинуться с головой в лоно реки, что неторопко бежит обоч бани, поплескаться в прохладе и вновь растянуться отработанной пожарной кишкой на банной лавке, допреж сверкнув на бегу красным мартышечьим задом и скукожившимся от перепада температур хоботком причинного места. И не надо смущаться, в деревне вид голого банного человека не привлекает внимание даже малолеток и собак. А потом, уже в предбаннике, вольным манером раскинув ноги возле порога, хорошо опрокинуть жбан терпкого кваса и кивать бездумной головой в такт падающей с мокрого тела капели. Всласть отдохнувши, снова подхватиться, как при стихийном бедствии, и, взлезши на полок, опять истязать себя сопревшим веником до полной победы над организмом. Затем обратно кинуться в речную протоку, пугая рыбу и раков своим распаренным и неприбранным телом.