Вера Переятенец - Александриты приносят счастье

Как любила повторять одна покойная тетка Вероники замечательная Евдокия Егоровна: «По доходам и расход». Вот ведь, кажется, все сделала она для того, чтобы иметь какой-то пусть маленький, но стабильный доход и накопления, но положа руку на сердце, что такое – три миллиона. Ну, получит она к осени где-то двести пятьдесят тысяч на проценты. Так это только на отдых съездить и гардероб обновить сыночку, маме и хоть как-то себя не забыть. А ведь жить нужно каждый день, платить по счетам, покупать продукты, иногда лечиться, машинку поддерживать запчастями, свежим маслом и зимней резиной, бензин заливать в нее, стеклоочиститель, мыть, в конце концов. И все это стоит денег, которые увеличиваются в геометрической прогрессии. Поездка в Карловы Вары и затем в Париж заметно облегчила те накопления Вероники, что удалось заработать на продаже картинки Воробьева. И после Нового года к ней вновь стало возвращаться уже почти забытое чувство тревоги о будущем и легкая нервная лихорадка. Кризис, о котором так много и упорно говорили по телевидению, всерьез и, похоже, надолго коснулся антикварного бизнеса. Не то чтобы денег стало меньше у людей, но расставаться они с ними стали точно сложнее.

Вероника уже всерьез стала искать какой-нибудь стабильный заработок. Но, увы, пока ничего не получалось. Милые тарелочки и венская бронза Лидии Семеновны, на которые с трудом удавалось найти покупателя, приносили минимальный доход – не более 500 долларов в месяц и это была удача. Но это были те деньги, которые уходили на оплату двух квартир, и бензина, а того, что оставалось, хватало лишь на покупку самого необходимого: стиральные порошки, мыло, шампуни и прочие радости гигиены. Она уже начало подумывать о том, что придется снимать с одного из счетов деньги. Или продать что-нибудь свое, как то не печально. Нет, не елочку Матильды, а столовый гарнитур из карельской березы из профессорской квартиры. В конце концов, можно было как-то пережить это время. На пару-лет этого хватит, а потом еще через год нужно было бы поменять машину. Да, много денег не бывает….

К сожалению то на что она рассчитывала – сдавать квартиру покойной Клавдии Михайловны тоже пока не получалось. Она была хорошая, но, увы, далеко от метро, без свежего евроремонта, что так любят среднестатистические граждане и те деньги, за которые ее можно было бы сейчас сдавать, не окупили бы последующий ремонт и переживаний за погубленную мебель, заляпанные мраморные подоконники и залитые вином настоящие персидские ковры. Так что пришлось оставить эту идею.

Совсем неожиданно на голову Вероники свалилась эта работа. Деньги не бог весть какие, но если еще дополнительно суетиться, то на три месяца нормальной сытой жизни вполне хватит. Где-то сразу после новогодних праздников ей позвонил знакомый следователь из Петроградского РОВД. Вполне милы молодой человек Сережа, вернее Сергей Васильевич. Из тех, что работали с ней по тому осеннему запутанному делу. Его за то, что он закрыл глаза на некоторые нюансы убийства директора питерского филиала антикварного аукционного дома, хорошо отблагодарили. Нет, не думайте, что там была Бог весть какая жуткая коррупция, все было по честному. Просто московские товарищи не хотели перед государством светить такое количество камешков. Ну, правда зачем, оно расстроиться, захочет себе забрать, а они ведь, судя по срокам давности, ничьи. Формально, они были, конечно, Вероникины, поскольку она их обнаружила, и картины, в которых они были спрятаны ей принадлежали по праву наследования, но она их продала этим антикварщикам всего за сто тысяч американских рублей. Да, конечно копейки, но за этими камешками такой кровавый след…. Так что она не в претензии. Пусть те товарищи сами с этим богатством разбираются, а она как-нибудь и этим довольна будет.

Так вот, этот Сергей Васильевич пригласили сделать экспертизу и оценить кучу вещей в рамках одного запутанного уголовного дела, которое было возбуждено еще три года назад и продвигалось с переменным успехом. Из общения со следователем Веронике стало понятно, что оно вообще выеденного яйца не стоит, и он, Сергей Васильевич, с удовольствием закрыл его, если бы не громкая фамилия всех фигурантов этого. Они все были не какие-то тюткины-пупкины, а Волокушины. И именно их выдающийся предок поставил самые известные памятники в северной столице начиная от великого поэта, и до блокадного. Даже перемены во власти не смогли поколебать его стабильного положения: он ставил памятники новым героям пусть не таким революционным и воинственным, но способным вдохновить на нечто выдающееся. Михаил Ефимович прожил долгую, яркую жизнь, рядом с ним была верная подруга – тоже скульптор, правда не такого масштаба и дарования, но все же удостоенная всех возможных наград советского времени.

Читать дальше