Елена Селестин - Свидетель Пикассо

При появлении Пикассо гул кафе притих, некоторые встали, многие приветствовали издали – будто люди оркестра дождались дирижера. На них смотрели все. Пабло, не останавливаясь, направился за столик у окна. Официант убежал и сразу вернулся, с ним был еще один человек, по виду хозяин кафе. Сабу было неловко за свой помятый с дороги вид и немодную одежду. Он догадался, что может знать имена многих, обедавших сейчас здесь, но ни с кем из них он не был знаком.

– Это Сартр с Симоной, а там вот Бретон и Элюар с девушками, ты видишь их?

– Нет, – признался Саб, – мне нужны другие очки.

– О, вот с кем я обязан тебя познакомить!

Саб поменял очки и увидел толстого человека в огромном вельветовом пиджаке, с ежиком седых волос на голове, но потом заметил юбку.

Пикассо протянул обе руки:

– Это мой лучший друг, он из Барселоны – Жауме Сабартес. Приехал, чтобы стать моим секретарем.

Саб застенчиво улыбнулся шутке друга.

Женщина в мужском обличье приблизилась вплотную, Саб мог разглядеть умные глаза на плоском лице и седые волоски – редкие на верхней губе, более густые на подбородке.

– Саб, вот Гертруда – она тоже мой любимый друг, можете поцеловаться, ревновать не стану.

Саб помнил: Гертруда Стайн – американка, писательница, сорок лет живущая в Париже на деньги от сдачи в аренду домов, доставшихся ей с братом в наследство. Пишет что-то вроде заметок из Парижа, но Саб пока не читал ни одной ее книги. С Пикассо она подружилась, когда Сабартес уже жил в Гватемале. Гертруда с братом сразу начали покупать картины Пабло; трудно найти лучший способ сблизиться с художником, который тебе нравится.

– Юноша с кружкой пива! – прогудела Гертруда виолончельным басом. – Я вас узнала, – ее пожатие было крепким.

– Неужели меня можно узнать? – поразился Сабартес.

– Одно время это была одна из моих любимых работ, хотела даже купить, но перехватили, – Гертруда бесцеремонно разглядывала Саба, слегка кивая головой. – Узнать вас трудно, но можно. Вполне. Немного, но что-то осталось, например линия рта, необычно красивая для мужчины…

Видно, она не считала нужным лукавить.

– Я сам часто вспоминаю тот портрет, – Саб смутился и повернулся к Пикассо: – А где он теперь?

– Давно в России, – махнул тот неопределенно. – В Москве, что ли, откуда я знаю.

– Его увез… месье Щукин, – подсказала Гертруда.

– Ага, – улыбнулся Пабло и кивнул. – Мой первый богатый покупатель.

– Он мог выбрать лучшее. И много! Не то что я, несчастная…

– Не прибедняйся, мадемуазель красотка.

– Сколько он купил твоих картин, сорок?

– Пятьдесят, может быть.

– Вот! Накупил, привез в Москву, кубизм Пикассо устроил в Москве кавардак и сверг царя. Ты постарался. – Гертруда похлопала Пабло по плечу и засмеялась басом. – Испанский анархист разрушил государство!

Пабло лишь усмехнулся, видимо, слышал шутку не впервые.

– Посидишь с нами?

– Сейчас не могу, сокровище, у меня встреча. Рада познакомиться, месье Сабартес. – Гертруда развернула тяжелое тело и пошла за столик, где сидела ее компания. – Приходите в гости! Обязательно приходите!

– Ладно, зайдем как-нибудь.

Официант принес стаканы и бутылку воды, Пабло поблагодарил кивком и закурил новую сигарету. В кафе было накурено, слезы из глаз Сабартеса лились потоком, ему очень хотелось кофе. Люди продолжали подходить, чтобы поприветствовать Пикассо, многим художник представлял друга, слышались знакомые, часто известные фамилии, лица мелькали, но Сабу казалось, что он уже ничего не может воспринимать.

– Можно мне кофе? – попросил он официанта, который стоял неподалеку, с улыбкой наблюдая оживление вокруг столика Пикассо.

– Ты пьешь кофе, Саб? – усмехнулся Пабло. – Я давно не пью. Только воду или чай с травами, хорошо для желудка.

– А вино?

– Надо быть идиотом, живя во Франции, его не пить. Хотя на самом деле мне уже наплевать на вино… и тебе советую думать о своем здоровье. – Пабло стал обстоятельно заправлять сигарету в мундштук из золотистого прозрачного камня.

– Я пью за приезд друга Пикассо! – Элегантный человек за соседним столиком привстал, рядом с ним сидела худая женщина с сияющим лицом.

– Это Поль Элюар, – сказал Пабло.

– Спасибо вам, месье Элюар, – Саб был растроган. Стихи Элюара ему нравились, в Нью-Йорке он даже пытался переводить их на испанский, и хотелось сказать поэту об этом, но Саб смутился.

– Просто Поль, прошу вас… – Элюар улыбнулся широко. – И лучше сразу на «ты», ненавижу церемонии.