Виктория Травская - Сопротивление материала. Роман. Том 1

Когда утвердилась советская власть и стали расселять из лачуг бедноту, новое городское начальство нашло у Дедовых излишки жилой площади. Отца, Илью Аркадьича, в городке уважали. Он служил инженером на железной дороге, а Раздольный уже тогда был крупным железнодорожным узлом, дававшим работу едва не половине взрослого населения. А если учесть, что большинство служащих железнодорожных мастерских в своё время учились у Дедова-старшего, то авторитет семьи казался незыблемым. К двадцать восьмому году из большой семьи Дедовых в доме проживали сам Илья Аркадьич с женой и сыном и его вдовая мать – шумный жизнелюб и балагур Аркадий Валерьяныч тихо умер во сне за два года до Ваниного рождения. Сёстры разъехались ещё раньше – старшую, красавицу Зою, революция застала в Афинах, где она гостила с мужем, понтийским греком и успешным коммерсантом, у его родных; там они и остались – сначала в надежде переждать смуту, но как оказалось, навсегда. А младшая, Сонечка, поехала в столицу на женские медицинские курсы, вышла замуж за ассистента профессора, и теперь они вместе строили советское здравоохранение .

В последний год своего директорства – «ещё до всего», как говаривал Аркадий Валерьянович, – он как-то раз привел обедать своего любимого ученика, Лёшу Матвеева. Алексей как раз заканчивал учёбу, и дедушка захотел показать его сыну, чтобы тот похлопотал за него в мастерских. «Вот увидишь, Илюша, у него не только руки золотые – у него умище! Инженерный ум! – грохотал по дому раскатистый отцовский бас. – Он механику не хуже меня знает, но это пустяки. Ты бы видел его опыты с электричеством! Доказывает, что будут ходить поезда на электрической тяге, представляешь? Всю доску формулами исчертил!..»

Молчаливый, с лукавыми искорками в глубоко посаженных серых глазах, Алексей всем понравился. Когда после окончания реального училища он устроился в депо учеником слесаря, Дедовы по общему согласию предложили ему комнату во флигеле над кухней. Как раз в это время старая кухарка Карповна слегла с ревматизмом. Когда спустя месяц старушка впервые встала со своего топчана, стало понятно: она своё отработала. Послали в станицу за её дочерью.

В этот вечер Алексей во второй раз появился в дверях Дедовской гостиной. Аркадий Валерьяныч, который коротал вечер, раскладывая пасьянс, поднял голову от карт.

– А, Лёша! Заходи.

Алексей робко сделал полшага и откашлялся.

– Ну? Что там у тебя?

– Аркадий Валерьяныч, я тут подумал… Карповна уедет, а вам же всё равно нужна кухарка…

Тут все трое увидели, как из-за его спины вышла веснушчатая худенькая девушка с непослушными русыми кудряшками, которые она тщетно пыталась укротить с помощью гребней и тугой косы.

– Это Дуся… Евдокия Гусева, то есть.

Дуся наконец решилась и вышла вперёд.

– Здрасьте, – произнесла она, краснея, но храбро глядя в глаза хозяину.

Илья смотрел на эту сцену с весёлым любопытством, Аркадий Валерьянович силился придать себе строгий вид, а тихая Наталья Семёновна сказала просто:

– Здравствуйте, Дуся. Сколько вам лет?

Дуся бросила на Алексея снизу вверх быстрый взгляд.

– Семнадцать, но вы не подумайте, – затараторила она. – Я умею готовить, меня бабушка всему научила: и борщ, и вареники! Пироги могу – бабушка говорит, что моё тесто лёгкое, легче, чем у неё даже. А моя бабушка самому Кравченко готовит – знаете «Бакалею Кравченко» на Купеческой? Когда мать умерла, отец на молодой женился, вот я и живу с бабушкой, и… – Девушка вдруг остановилась на полном скаку – это Алексей дёрнул её за рукав.

Все присутствующие уже откровенно забавлялись этой сценой, даже Аркадий Валерьянович не смог удержать серьёзность и ухмылялся в усы.

– Где ты нашёл это сокровище? – улыбаясь во весь рот, спросил Илья.

– Вы же слышали: в бакалее Кравченко…

– Алексей Петрович у нас чай и сахар покупают, – перебила неугомонная Дуся.

Несколько дней спустя Дуся уже водворялась в Дедовской поварне: мыла окна и полы, стирала занавески – пока на плите поспевал обед или ужин. В воскресенье, ближайший выходной, Алексей встал до свету, и они с Дусей на пару перебелили стены и потолки в самой поварне и в прилегающей к ней спаленке – когда девушка принесла господам чай, в её кудрях ещё были видны следы извёстки. Наталья Семёновна самолично отправилась на кухню, чтобы оценить, как устроилась её новая прислуга, всё одобрила и даже подарила стёганое ситцевое покрывало на кровать.