Алексей Осетров - Лунный свет на заре. Книга первая. Цикл «Ярость Творца»

Бабки посыпались друг на друга как дрова в поленнице, громко матерясь, затрещали раздираемые подолы выцветших платьев, обнажая голые, облезшие, с рыжими волосами задницы. Трещали лбы, орали то ли от боли, то ли от испуга бабки, летели в разные стороны залатанные валенки с драными калошами. Наш городок, когда-то был русским поселением.

Мужики с замиранием сердца и дрожью в коленях смотрели на мой тюнинговый внедорожник – чудо инженерной мысли, обвешенное включенными слепящими фарами со светошоком, и толстенными хромированными дугами из полированной нержавейки, вынырнувшее из облака пыли. Рты у многих раскрылись и не закрывались.

Разглядеть что либо сквозь поднятые тонированные стекла им было совершенно невозможно. У соседской девчонки Мануки с перепугу лопнул пузырь из жвачки и она пятернёй соскабливала его с носа, отковыривая по пути накладные ресницы вперемежку с соплями и жалобно хныкая. Но самое главное, жвачка не отлеплялась от новых очков.

Стоявший у калитки своего домика армян по кличке Ара, весь черный как ниггер и заросший от колен до макушки чёрными кучерявыми волосами, держал руки в дырявых карманах своих шорт и лениво перекатывал яйца. Он выпустил изо рта дымящуюся гавайскую сигару, которая падая, запуталась в волосах ниже пупа и те вдруг вспыхнули до самого верха ярким синим пламенем, подпалив усы и густые брови.

– А-а-а-а, шайтан, мать твою! – неистово завопил Ара и стал яростно хлопать себя по животу и груди, случайно хлопнув себя по члену, отчего его физиономия перекосилась, глаза вылезли из орбит и он яростно зашипел как удав на пачке с дустом. Старый дедовский карамультук, времён войны Севера и Юга, заряженный солью, стоявший стволом вверх у калитки, стал падать и, зацепившись за гвоздик спусковым крючком, внезапно выстрелил. Ара, стоявший к нему задом, резко подпрыгнул, забуксовав в воздухе, потом рванул по грядкам своего огорода злобно вопя. Из его зада валил дым и сквозь решето дырок в шортах мельтешили половинки жирной волосатой задницы, и круто подсоленной сморщенной мошонки.

Я остановил машину у большого двухэтажного дома, выстроенного совсем недавно из оцилиндрованных бревен, еще немного пахнущих пропиткой. Дом был построен каким-то любителем чего-нибудь необычного, но он решил то ли переехать на новое место, то ли построил себе другую дачу. А я этот дом купил буквально три дня назад, и на остатки деньжат, выплаченных мне после увольнения из спецподразделения «морских котиков» купил вышеописанный принтер и еще кое какое снаряжение для активного проведения досуга. А досуга у меня теперь было в избытке потому, что работы в здешних краях ни какой не было, а подметать площадь у районной префектуры было для меня совершенно неинтересным занятием.

Из дома напротив на крыльцо вышел небольшой старичок с лысой головой, от которой веером расходились солнечные лучи-волосы. Седая, кучерявая борода до пояса и неизменная костяная трубка не оставляли сомнения, что это мой дед, а не какой-то заезжий фраер. Открыв от изумления рот, дед сразу начал махать руками, приглашая к себе. Но трубка, выпавшая изо рта, больно ударила его по большому пальцу ноги, дед заохал и отправил выскочившую на помощь бабку по самому короткому адресу, показав ей под подол. Бабка подарила ему ослепительную улыбку из шести зубов и скрылась в доме. Я пообещал обязательно зайти к нему попозже, тем более, что мы и так уже сегодня виделись.

Дом деда был срублен из толстых брёвен ещё лет пятьсот назад. Я всё же решил заскочить к деду, поскольку всё равно накупил в супермаркете в столице штата подарков и уже не мог стерпеть, чтобы их вручить.

Взлетев на крылечко, я обнял деда и закружил.

– Отпусти, окаянный, – заругался дед, но больше для острастки.

Он был уважаемый в этих краях человек, старый фермер, который много занимался благотворительностью. Давал деньги на ремонты дорог, и не было в этой части штата дороги, которая не имела бы частички вложенных средств деда. Уже почти полвека, как он отошёл от дел, а все его помнят и уважают.

В молодости дед был таким же крепким и сильным, как я сейчас, все женщины любили его. Да и сейчас, не смотря на свои 146 лет, ещё регулярно зажимает бабку, и лихо водит свой, первый выпусков, «Виллис», который у него никогда не ломался и всегда был в боевом состоянии. Между прочим, тоже бывший морпех, как и я. Воевал на авианосце «Рональд Рейган», в Персидском заливе во времена второй Иракской кампании. Оттуда он и привёз меня, выловив в море. Поэтому никто не знал ничего о моих родителях и дед с бабкой заменили мне их. Дед заявил, что несёт за меня ответственность, но только пока не проводит в армию, а там уже, чтобы сам решал.