Максим Милованов - Детская комната

– Че скалишься? – еще больше завелся тот. – Ща как дам в зубы!

Стычка с воинственным попрошайкой в планы Кузьмы не входила. Не говоря больше ни слова, он окинул подземное царство прощальным взором и выбрался наружу. Оказалось, его экскурсия по переходу продолжалась довольно долго: город уже накрывали сумерки, кое-где зажглись фонари и неоновые рекламы.

Кузьма даже испугался. «Может, лучше назад податься?» Он попытался представить, что сейчас делает мать. Плачет, ищет, волнуется? «Не фига ее жалеть! – Кузьма дернул головой. – Пусть поплачет. Пусть поволнуется. Пусть решит, кто ей дороже: я или этот волосатый жлоб».

Итак, путешествие продолжалось. За разглядыванием красивых витрин незаметно пролетели еще несколько часов. Машин и людей стало меньше, магазины закрылись. Потом Кузьма принялся наблюдать за жизнью, закипающей в многочисленных ресторанах и кофейнях, однако вид жующих людей не прибавлял положительных эмоций – ведь последней пищей, побывавшей в его желудке, был бутерброд с маргарином на завтрак. И Кузьма решил, что пора вернуться к автовокзалу и сдаться там первому же милиционеру.

Когда он спустился в знакомый подземный переход, там было безлюдно, почти все ларьки закрылись. Тем удивительнее было услышать за спиной:

– Стоять, пацан!.. Гони бабки!..

Кузьма узнал голос мелкого забияки в промасленной фуфайке. Тот явно нарывался на хорошую взбучку. Впрочем, повернувшись, Кузьма понял, что взбучка, пожалуй, грозит ему самому: рядом с задирой стояли еще трое ребят лет тринадцати, и их наглые ухмылки не предвещали ничего хорошего.

– Че тормозишь?! Бабки гони! – повторил долговязый подросток, очевидно, самый старший и главный в компании.

– У меня нет, – промямлил Кузьма.

– Ладно чесать-то, блин! – сплюнув, заявил долговязый. – Шнурок, обыщи!

Паренек в промасленной куртке ловко обшарил карманы Кузьмы и вынес вердикт:

– Пусто…

– А в пакете что?

– Щас позырим, – сказал Шнурок и, вырвав у Кузьмы пакет, подал его главарю.

Долговязый выгреб оттуда все, что было, и тщательно проверил на предмет денег. Ничего не найдя, он бросил взгляд на обложку дневника.

– «Ученика пятого класса Кузяева Кузьмы. Школа поселка Тумботино». Это где ж такой?

– Не знаю… Туда автобус ходит. Час надо ехать.

Долговязый присвистнул.

– А чего без бабок?.. Обратно-то как поедешь?

– А я обратно не поеду…

– Опа-на! – усмехнулся длинный. – Ты че, шмакодявка, из дому удрал?

– Да, удрал! – гордо ответил Кузьма.

Это его заявление вызвало дружный хохот у всей четверки. Противнее всех смеялся стоявший рядом Шнурок. Кузьму так и подмывало врезать ему по зубам.

– Ну, ты крутой, блин! – отсмеявшись, сказал долговязый. – И как же ты без предков жить собрался? Побираться, что ли, будешь? Или воровать?

– Не знаю еще…

Кузьме было стыдно признаться, что его бегство – чистое притворство, и если бы не эта встреча, он уже сидел бы сейчас в милиции и ждал отправки домой.

– А чего сбежал-то? – спросил один из подростков.

– Есть причина, – Кузьма вовсе не собирался рассказывать о своей жизни первому встречному.

– О, да ты, оказывается, в математике рубишь, – заметил долговязый, листая дневник. – Прикиньте, пацаны, по математике одни пятерки. И по физике тоже… Менделеев, блин!

– Менделеев – химик, – поправил Кузьма.

– Какая, хрен, разница, – усмехнулся долговязый и метко запустил дневником прямо в чугунную урну. Следом отправились тетрадь, учебник и пакет. При этом он приговаривал:

– Слушай сюда, химик. Здесь наша территория. Будешь тут ошиваться, отметелим так, что все цифры позабудешь. А теперь, блин, вали отсюда, да побы…

Вдруг он прервал на полуслове свою устрашающую речь и стал к чему-то прислушиваться. Его примеру последовали остальные, и Кузьма тоже. Возле входа в подземный переход явно что-то происходило. Скрипели автомобильные тормоза, хлопали двери, стучали тяжелые сапоги. Долговязый, как и положено главарю, первым понял, в чем тут дело:

– Зачистка, пацаны! – выпалил он. – Срываемся…

И все четверо, как по сигналу стартера, бросились наутек. Кузьма почему-то побежал за ними. Но далеко не убежал. Через пятнадцать минут все пятеро уже сидели в ближайшем отделе милиции.

Инспектор по делам несовершеннолетних Валентина Андреевна Глушенкова не очень-то жаловала массовые рейды накануне государственных праздников, когда малолетних бродяжек пачками отлавливали с улиц, нимало не думая, куда их потом девать. Конечно, саму идею борьбы с беспризорностью она поддерживала, но вот методы…