Любовь Сушко - Жизнь и смерть князя Святослава. Князья и воины

– Но ты нужна князю, – не сдавался он.

– И зачем я ему понадобилась? В постели его меня заменит любая, а для выходок, подобных вчерашней я не гожусь. Это безумие, которое ни к чему хорошему не приведет.

– А я говорю, что ты должна вернуться, – настаивал он.

Мария злилась, потому что чувствовала в нем какую-то странную силу. Что ему нужно, чего он от нее ждет, интересно, зачем все это?

Но она молчала. Она чувствовала, что не может противиться, он подавил ее волю. Князю могла, а этому – нет. Но кто он такой, почему все так происходит?

– Твой монах хорошо тебя приручил, – добавил тот с насмешкой, – но он оказался слабаком и предал тебя.

– Не смей говорить о нем, не тебе о том судить. Как резко она его оборвала.

– Хорошо, – чуть отступил он, видя, что это очень важно для нее. Но не во всем ты вольна. Но подумай сама, что ты будешь завтра делать в лесу? Тебе нравится тут? Нынче может и ничего, но завтра ты взвоешь от тоски и одиночества – человек должен оставаться с людьми, как бы плохи они не были.

– Лучше помереть от одиночества, чем от холопства, -спокойно отвечала она, улыбаясь.

– Это только кажется. Подумай хорошо, пока князь еще ждет тебя и простит все твои выходки, потом будет поздно. Напрасно будешь тогда просить его о прощении, ведь все в мире меняется. Тогда тебе и злейший враг не позавидует. Ты была на виду, пока наложницей его была, а теперь они о тебе позабудут, будто тебя и не было. Людишки злопамятны и неблагодарны, даже если ты делала им добро. Ты только женщина, хотя и смелая и дерзкая, но только женщина. А если за твоей спиной князя не будет?

Мария чувствовала, что в словах этого незнакомца гадкого и подлого есть какая-то странная правда, но стояла на своем:

– Лучше помереть свободной, чем там под пятой у князя оставаться.

Бес, а это был несомненно он, понимал, что уговоры напрасны, да и надоело ему все это. Он решил немного колонуть, поразить ее волю и привести во дворец. Отступать перед вздорной бабой он не собирался. Так в полудреме, ведомая кем-то, это бы увидел каждый, кто хотел приглядеться, появилась Мария снова во дворце, тяжело опустилась на кровать, забылась в тяжелом колдовском сне.

Бес посмотрел на спящую наложницу. Он приказал ее рассудку забыть обо всем, что было там, о встрече с ним она тоже должна была позабыть.

Мария мирно спала, когда Святослав, проходя мимо, взглянул на ее дверь. Зачем он вошел в пустую комнату? Что хотел там найти?. Слуги верные еще не успели донести ему о ее возвращении.

Увидев спящую Марию, он остановился и ничего не мог сказать. Как она могла тут оказаться, если ее не было так долго?

Конечно, он чувствовал, что увидит что-то неожиданное, но чтобы такое. Она вернулась, она все-таки вернулась, какого черта вообще было убегать от него, если она все равно вернулась.

Какой нетерпимой, отчаянной она была в тот вечер, и вот спит себе спокойно, пойми этих женщин теперь. Нет, никто не поймет ее никогда. Правда, он догадывался, что тут не обошлось без нечистого. Но как бы там не было, бес помог или он сам, князь заметил, как изменилось его настроение, подосадовал, что она оно так сильно от нее зависело. Но она здесь, можно забыть обо всем скверном.

В тот момент Мария и открыла глаза, оглянувшись вокруг, тихо сказала:

– Как я здесь оказалась? Ничего не понимаю, что произошло?

– Ты никуда не уходила, – отвечал Святослав.

– Почему ты не расправился со мной вчера. Все это так странно.

Святослав молчал. Он всегда молчал, когда нужно было признать свою слабость. Он шагнул к двери, не желая больше ничего говорить. Как все это было утомительно и странно, сколько радости и горести слилось воедино.

– Значит, черт сюда меня притащил и все по-прежнему, – обреченно думала Мария, чувствуя, что ей не вырваться из этого круга, и сколько же месяцев и лет мне придется быть рабыней князя?

Равнодушие и безразличие появилось в ее истерзанной душе.

Это сразу же заметил Святослав, вернувшийся к ней вечером. Правда, теперь уже все знали, что Мария снова во дворце. Говорил на этот раз он, а она безучастно взирала в одну точку.

Он сел рядом и обнял настолько нежно, насколько был способен

– Что с тобой? – допрашивал ее князь.

Он ее не узнавал, уж лучше бы она грубила, дерзила, но только не молчала.

Она вроде смотрела на него, но не видела, так не произнесла ни слова, будто потеряла дар речи. Бес вернул ее или совсем другую, только немного на эту похожую? Ему не нужна была эта покорная, безмолвная, пустая. Он цеплялся за бабскую юбку, и не мог остановиться.