Татьяна Смирнова - Весна Вероники

Как и следовало ожидать, все бабье царство было уже в сборе. Четыре женщины постбальзаковского возраста сидели в самом углу за сдвинутыми столиками и тоскливо поглядывали на восхитительные, со вкусом и фантазией оформленные холодные закуски и салаты.

Боковым зрением Вероника уловила, что в зале многолюдно, почти все места заняты, и к ней сейчас приковано всеобщее внимание. Она словно видела себя со стороны чужими глазами (завистливыми – женскими и восхищенными – мужскими): высокая (потому что на каблуках), стройная почти платиновая блондинка в изысканном наряде, одинокая, загадочная и вообще неземная… Как бы.

Вероника прошла к своему родному коллективу и, сдержанно поздоровавшись, аккуратно уселась на один из двух оставшихся свободных стульев – второй явно предназначался для Волконского, которого за столом не было.

Коллеги по работе застыли с вытянувшимися лицами, и только повеселевшая Изольда Викторовна, все в том же сиреневым костюме с дурацкой пуговицей, не стала скрывать своего восхищения:

– Ну, Симакова, ты даешь! Предупреждать же надо! Я тебя прямо сразу-то и не узнала, ей Богу. Ты случайно «пластику» не сделала? – пошутила она, и сама же громче всех рассмеялась своей шутке, потому что тема пластических операций в последнее время стала в отделе самой обсуждаемой и злободневной.

Вероника улыбнулась и пожала плечами – мол, а что такого случилось, обычное дело, пришла в ресторан нарядная…

Женщины вышли из ступора, зашевелились, заговорили, принялись накладывать салаты и разливать вино, не дожидаясь официанта, – такое впечатление, что ждали только ее.

Веронику подмывало спросить, где же начальник, но она по привычке боялась себя «выдать» и тихо страдала от неизвестности. Хотя «новая» Вероника запросто могла бы себе позволить этот вопрос, брошенный небрежным тоном… Подумала вдруг, что если Вадим Николаевич не появится, то она уйдет из этого ресторана с первым встречным, кто бы это ни был, и чем бы это ни закончилось. Потому что ждать у моря погоды больше не было сил – она медленно сходила с ума…

Негромко играла музыка, создавая приятный фон, слышался звон посуды, мужской и женский смех – обычная ресторанная атмосфера. Вероника пробовала вкуснейшие салаты, пила красное вино, невпопад отвечала на вопросы, а сама все косилась на свободный стул, стоящий рядом: если не убрали, значит, ждут. Она даже начала сердиться на Светку за то, что та прицепилась со своей прической: пришла бы вовремя, сейчас бы точно знала, почему начальник задерживается…

Вадим Волконский появился аккурат к горячему, и душа Вероникина унеслась куда-то в пятки. Она чуть не подавилась маслиной, закашлялась, из глаз брызнули слезы, и Изольда Викторовна принялась изо всех сил колотить ее по спине кулаком.

Именно в этот момент Вадим Николаевич со своей шикарной улыбкой подошел к столу и поклонился в общем приветствии, задержав на Веронике удивленный взгляд. Сел рядом, взял в руку бутылку вина:

– Я прошу прощения за опоздание – причина, как вы понимаете, была уважительной… Ну что ж, давайте наполним бокалы и выпьем за нашу замечательную организацию, за наш отдел и его прекрасный коллектив в вашем лице. Я счастлив, что попал сюда три месяца назад, очень вас всех люблю и надеюсь, что мое чувство взаимно… Позвольте, милые дамы, я, как единственный среди вас мужчина, выпью этот бокал стоя!

Разнаряженные женщины расплылись в довольных улыбках, потянулись к начальнику чокаться, и только Вероника сидела, будто кол проглотила, кусая губы и теребя край скатерти. Вадим Николаевич шутливо заглянул ей в лицо, протянул бокал с рубиновым вином:

– Ну что же вы, Вероника Сергеевна? За нас, чтобы все мы и впредь работали так же хорошо и успешно… Присоединяйтесь, сделайте одолжение…

Вероника залпом выпила вино и, не поднимая глаз, принялась за горячее, которое только что поднесли. Ела и не чувствовала вкуса, потому что за тесным столом постоянно – то бедром, то локтем, то плечом – прикасалась к Вадиму Николаевичу и от этого моментально начинала задыхаться. Никогда она не находилась так близко к обожаемому мужчине…

Да, именно тогда, в первый день после долгих рождественских каникул, это и случилось. Никто точно не знал, кого назначат вместо Козлова, так как слухи ходили самые разные, но все с интересом ждали представления, шушукались, на всякий случай постоянно подкрашивали губы. Изольда Викторовна, главный источник информации в их конторе, еще до Нового года знала, что начальником будет мужчина, и отдел тихо радовался. Просто еще одну бабу в коллективе они бы не пережили. В их большом кабинете уже и так была достигнута «критическая масса», готовая рвануть в любой момент, и сдержать эту силу могло только здоровое мужское начало («Или здоровый мужской конец!», – хохотала жизнерадостная Изольда, а остальные на нее цыкали и гневно отворачивались).