Геннадий Дорогов - Пластилиновая пуля. Повести

Туманов с трудом удержался, чтобы не выругаться. Метелин рекомендовал Маркелова как лучшего специалиста по розыску пропавших людей. Ссориться с ним не следовало. Но неприязнь к клиенту, которую следователь не очень-то и старался скрывать, выводила из себя. Особенно заметно эта неприязнь прозвучала во фразе «у богатых особ». Знал бы чёртов мент, как это богатство достаётся…

Стараясь погасить всплеск эмоций, Туманов спросил:

– Какова вероятность того, что моей дочери не будет причинён вред?

С полминуты Маркелов молча смотрел ему в глаза, потом сказал:

– Нам пока ничего не известно о цели похищения. Наиболее вероятная причина – желание получить за неё выкуп. Но могут быть и другие. В любом случае, пока девочка является главной картой в игре, с ней будут обращаться сносно.

– Мне бы вашу уверенность, – ворчливо пробормотал Алексей Игоревич. – Моя дочь находится в руках каких-то мерзавцев. Совсем ещё юная девочка, ребёнок! А вы меня хотите успокоить. Да и что вы, собственно говоря, подразумеваете под словом «сносно»? Что её не убьют и не покалечат? А если?.. – он замолчал, боясь неосторожным словом навлечь на свою дочь беду.

Маркелов понял, что имел в виду отец похищенной девочки. Пожалуй, впервые за время беседы в его глазах промелькнуло сочувствие.

– Давайте не будем себя накручивать, – предложил он миролюбивым тоном. – Так вы долго не продержитесь. Судя по тому, как было организовано дело, похищением руководили серьёзные люди. А это значит, что в их структуре поддерживается строгая дисциплина. Без крайней необходимости вашу дочь никто не тронет.

В его словах, несомненно, был резон. Туманов кивнул головой в знак согласия. Но на душе легче не стало. Душу не убедишь никакими доводами. У неё своя логика.

Опасения Катиного отца не были беспочвенными. Когда опять послышался скрежет открываемого замка, Катя подумала, что это злая надзирательница Любаха принесла скудный обед. Или ужин. Часы у девочки забрали, поэтому она не имела понятия о времени.

Дверь распахнулась, и в комнату вошёл молодой мужчина неприятного вида. Он воровато огляделся. Потом пристально посмотрел на Катю, выразительно прижимая указательный палец к губам.

– Тихо! – грозно прошипел он и, схватив девочку за ворот куртки, потащил её к кровати.

– Нет! Не надо! – закричала Катя, пытаясь освободится от его цепких рук.

– Я же сказал: тихо! – мужчина ударил её кулаком в бок, затем повалил на кровать и стал торопливо срывать с девочки одежду. Катя опять закричала, но насильник зажал ей рот ладонью. Другой рукой он лихорадочно дёргал замочек на её джинсах, пытаясь расстегнуть брюки. Но то ли парень сильно нервничал, то ли замок заело – у него ничего не получалось.

Послышался скрип открываемой двери. Кто-то стремительно вошёл в комнату.

– Эй! Ты что делаешь, урод?! – услышала Катя злой голос Любахи.

– Вышла отсюда! Быстро! – рявкнул на неё мужчина. – Зайдёшь, когда я скажу.

– Чего?!

Любаха схватила парня за ворот и сдёрнула его на пол. Катя испуганно забилась в угол кровати, прижав к груди колени. Тем временем мужчина поднялся, с ненавистью глядя на Катину заступницу.

– Ты чего дёргаешься, шлюха? – процедил он с угрозой. – Забыла, кто ты есть? Щас напомню!

Он шагнул к Любахе и попытался её схватить. Но женщина вдруг сделала шаг навстречу противнику и ударила его головой в лицо. Мужчина вновь оказался на полу. Изо рта по подбородку стекала кровь.

– Ах ты тварь! Ты же мне зубы выбила! – воскликнул он, с трудом шевеля разбитыми губами. Потом резко поднялся на ноги, вытянув перед собой руку. Из сжатой ладони с характерным щелчком выскочило лезвие ножа. От страха у Кати закружилась голова и похолодело в груди. Но Любаха, похоже, ничуть не испугалась. В её глазах горела жгучая ненависть. Сдёрнув дужку с металлической спинки кровати, женщина приготовилась к драке.

– Слушай меня внимательно, ублюдок, – произнесла она, чётко выговаривая каждое слово. – Сейчас я позвоню Волыну и всё ему расскажу. Не пройдёт и десяти минут, как твоя мошонка окажется вот в этом ведре с дерьмом.

Её слова резко остудили пыл несостоявшегося насильника.

– А в чём дело? Она кто? – спросил он растерянно, кивнув головой в сторону Кати.

– Ты всё понял? – Любаха продолжала сверлить его ненавидящим взглядом.

– Ладно, понял. Чего там, – пробормотал парень. – Я же не знал…

Он осторожно обошёл женщину и вышел из комнаты, на ходу вытирая ладонью разбитые губы. Любаха продолжала стоять на месте, глядя перед собой всё с тем же выражением злости на лице. Несколько минут Катя молча наблюдала за ней, не решаясь потревожить. Потом насмелилась.