С. Роков - Мой пращур Иисус Христос? Наследственность Бога

Замечательно в отпуск отправиться куда-то совсем в иные края, сочетая отдых на берегу моря с экскурсиями. И где он только не побывал… Но, самые яркие впечатления дали ему памятники истории древнего мира Египта, Греции, Рима… Наконец сбылись его мечты. Он прикоснулся к тому таинственно влекущему, что было описано в исторических книгах и учебниках. Пирамиды и фараоны, пещера Зевса, Кносский дворец, греческие герои, римская архитектура, амфитеатры, где бились гладиаторы… А, красота природы?! … Обитатели Красного моря, горные плато и лощины, жаркие и влажные джунгли Тайланда… на слоне покататься! Много чего…

И женщин он не обделял вниманием, как и они его, но – в рамках, сугубо в рамках …. Впрочем, все его увлечения были «в рамках», не носили какого-то излишества и фанатизма.

Любил также Игнатов напрягать свой мозг и думать, решать различные интеллектуальные проблемы. Видно, поэтому и стал доктором технических наук.

Да мало ли что Пётр Михайлович любил ещё!

И жил бы и жил бы наш герой так и дальше, не углубляясь в этот самый смысл жизни, если бы не начались с ним проходить некие интересные и странные «вещи», круто изменившие всю его внутреннюю жизнь. Да и не только внутреннюю.

Никогда Игнатов не вёл дневников, а вот как началось с ним случаться необычайное и таинственное, вызывавшее в нём глубокие размышления, начал он для памяти записывать происшедшее и анализировать, как и подобало человеку научного склада.

Доктором наук, вообще-то, он был странным и каким-то «не таким» с точки зрения большинства его коллег из науки. Научной терминологией в своих работах пользовался по самому минимуму; терпеть не мог научных публикаций, в которых автор «птичьим языком», нагромождением всяческих терминов прикрывал убогость или отсутствие своей мысли. Пётр Михайлович писал штилем почти что художественным, прибегал к разным литературным приёмам и эффектам, чего многие его коллеги не одобряли. Не нравилось им и то, что задачи свои научные он отыскивал, что называется, «на стыках наук», чего современные узкоспециализированные учёные не понимали и не принимали. В своё время эти его наклонности доставляли массу неудобств и неприятностей, но Игнатов упрямо не желал меняться.

Привыкнув полухудожественно излагать свои научные мысли, привычку эту перенёс наш Пётр Михайлович и на свои записки, которые он набивал на компьютере.

Вот и сейчас он перечитывал свои записи, вспоминая, как всё это начиналось.

***

Как оказался я «Здесь» … не понятно.

Что-то «Это» … – «не Наше», не человеческое, не из нашей цивилизации – толи борт звездолёта, толи какой-то потайной объект на нашей планете. Но, никакой опаски или боязни неведомого нету. А совсем даже наоборот – как малый ребёнок под защитой матери. Возбуждён очень, и необычайно интересно.

Передо мной просторные светлые помещения, сообщающиеся меж собой через широкие проёмы, стены и потолки белого цвета. Пол серовато-желтоватый. Осветительных приборов не видно, окон тоже, но мягкий, ровный свет заполняет пространство.

Вдруг, входят в помещение несколько, назову их так, «космонавтов», одетых в облегающие костюмы серебристого цвета. По внешнему виду – от нас ничем не отличаются, люди как люди. Подходят ко мне, мы обмениваемся короткими приветствиями, и они зовут к себе кого-то.

Вот дела… не сразу дошло, что общаемся-то мы без слов?!

Через другой проём появляется «космонавт» лет около тридцати пяти – сорока. Черты лица запоминающиеся: мужчина черноволосый, с короткой аккуратной, я бы сказал даже, модельной стрижкой, резкими чертами лица, тонким прямым носом, стройный, спортивного телосложения. Такой средиземноморский тип… югослав.

Ему насчёт меня что-то сказали коротко. Он подходит вместе с остальными, и я чувствую всем своим естеством исходящую от них доброжелательность; опять, будто маленький – в материнских объятиях. Но и уважительность, внимательность чувствую. Вроде и не сказали ничего, и будто бы сказали всё, что только возможно, чтобы я испытал чувство полного доверия к ним. Наверное – ментальный обмен мыслями без несовершенных, обманчивых слов, чтение мыслей на расстоянии.

Повели меня по объекту, показывают и рассказывают.

Ввели в помещение с различными приборами. Подошли к двум из них, которые оказались очень важными и самыми современными. Вижу отчётливо на них кнопки и индикацию, вижу отчётливо наименования, нанесённые на клавиши и индикаторы. Интересно, жуть как… Мне объясняют назначение этих приборов, которое – не «навигационное» в привычном нам понимании.