Борис Мирошин - Первый съезд народных депутатов СССР - до и после

В 16 часов началось вечернее заседание Съезда народных депутатов СССР. Началось, как принято в таких случаях, с доклада Мандатной комиссии, с которым выступил ее председатель депутат Б.В.Гидаспов. Но только это и было, пожалуй, похожим на ритуал прежних сессий высшего органа власти.

На Съезде присутствовало 2155 народных депутатов СССР из 2249 избранных. Среди депутатов – 87,6 процента коммунистов и кандидатов в члены КПСС, 18,6 процента – рабочие, 11,2 процента – колхозники, 5,8 процента – комсомольцы.

Съезд народных депутатов СССР, рассмотрев представление Мандатной комиссии, постановил признать полномочия 749 народных депутатов СССР, избранных от территориальных избирательных округов, 750 народных депутатов СССР, избранных от национально-территориальных избирательных округов, и 730 народных депутатов СССР, избранных от общесоюзных общественных организаций.

Едва доклад был закончен, мы снова увидели то, чего не видели никогда: люди стали добиваться трибуны. Не все находили реальной ту картину полного благополучия, которую представили депутатам. Множество жалоб пришло в Центральную избирательную комиссию на деятельность местных органов власти, на окружные комиссии. Масса претензий и к самой Центральной комиссии.

Например, депутат В.И.Алкснис подробно проинформировал Съезд о том, как он обращался в Центризбирком, в Президиум Верховного Совета СССР и ниоткуда не получил поддержки. А вопрос, который он ставил, имел серьезное значение. В Латвии, как заявил депутат, были образованы округа, сильно отличавшиеся друг от друга по числу избирателей. Это, по его мнению, поставило представителей Народного фронта в привилегированное положение по сравнению с кандидатами Интерфронта. Съезд принял решение: поручить Мандатной комиссии совместно с Центральной избирательной изучить этот вопрос и доложить депутатам.

Затем на повестку дня был вынесен вопрос о Председателе Верховного Совета СССР. Слово взял депутат Ч. Айтматов. Он предложил на этот пост кандидатуру М. С. Горбачева. Но непредсказуемость развития событий снова дала о себе знать. Неожиданно для всех свою кандидатуру на высший государственный пост выдвинул инженер-конструктор, депутат А.М.Оболенский. Затем депутатом В.А.Бирюковым была названа фамилия Б.Н.Ельцина.

Началось обсуждение. Временами оно принимало настолько бурный характер, что пришлось время выступлений в прениях свести до минимума. И все равно у трибуны не сокращалась очередь. Одни решительно поддерживали кандидатуру М. С. Горбачева. Другие, соглашаясь с ними, тем не менее, задавали острые вопросы. Особенно по поводу совмещения постов Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Верховного Совета СССР. И в этом, чем дальше, тем меньше было удивительного. Как сказал ленинградский депутат А. А. Щелканов, сейчас наступило время обидных вопросов, но не время обижаться на них. И надо сказать, что кандидат не обижался. Взяв слово, М. С. Горбачев ответил на многие вопросы, в том числе и личного характера. При этом он сказал: то, что происходит в этом зале сейчас, необычно для всех нас. И это означает, что перестройка идет вперед…

Большинством голосов кандидатура А. М. Оболенского не была включена в список для тайного голосования. Депутат Б. Н. Ельцин взял самоотвод.

Поздно вечером были объявлены результаты тайного голосования: Председателем Верховного Совета Съезд избрал М. С. Горбачева.

Можно было восхищаться смелостью и активностью депутатов, плюрализму мнений, но столь большая поляризация позиций не могла не вызвать и чувство серьезной тревоги. Разобщенность, проявлявшаяся в те дни и в зале заседаний Съезда, – это наша тяжкая плата за полное отсутствие у того поколения советских людей опыта участия в полнокровной политической жизни.

Будь у нас позади пять, десять таких съездов, не говоря уже о столетиях жизни общества в условиях демократии, тогда мы бы располагали иными, более близкими к единым и обязательно передовыми стандартами. А пока что консолидация сил на прогрессивной платформе оставалась животрепещущей, очень труднодостижимой, как показывал ход работы Съезда, но чрезвычайно необходимой задачей.

Будь у нас хоть малейшее наследие парламентаризма, мы не стали бы тратить тогда столько усилий и времени на решение чисто процедурных, технических, а то и вовсе хозяйственных вопросов, вроде установки дополнительных кресел. Но выбора не было. Мы должны, вынуждены были мучительно, ступенька за ступенькой, одолевать и в конце концов одолеть этот единственно возможный путь.