Тамара Злобина - Не запрещай себе летать. Фантастика

Подрастая, Алина становилась не такой открытой и доверчивой, видя, что в её рассказы никто не верит и старается каждый раз высмеять, а то и обидеть недобрым словом. Бабушка Маша посоветовала девочке завести особую тетрадочку и в неё записывать всё то, о чём она хотела бы поделиться со сверстниками, которые не хотят, да и не могут её понять.

Тревога Марии Александровны была вполне понятна: в это время в прессе муссировалось понятие ребёнок-индиго, и каждый родитель хотел причислить своё чадо к числу этих особенных детей. Однако, Алина не совсем подходила под это определение. За исключением цвета глаз, буйства волос и «фантастических снов», в остальном девочка была вполне нормальным ребёнком: никаких сверх способностей, никакой сверх гениальности.

Училась Алина неплохо, но в отличники не выходила, хотя училась без принуждения, что Марию Александровну очень радовало, ведь девочка с двенадцати лет была на её попечении.

На этом можно было бы и успокоиться, рассчитывая, что с возрастом всё наладится, и Алина ничем не будет отличаться от своих сверстников, но, как говорится: мечты-мечты, где ваша сладость…

Итак: свой рассказ я начала со времени, когда Алине исполнилось 17 лет. Школу она уже закончила, но куда пойти учиться дальше пока не решила. Мама настаивала, чтобы дочь выбрала её профессию – экономиста, отец хотел видеть дочь в какой-нибудь творческой профессии. Одна бабушка сказала:

– Куда сама решишь, Алиночка, идти учиться – это и будет твоим выбором, твоей судьбой.

Алина ответила:

– Я хочу быть астрономом, чтобы изучать разные миры… Или астронавтом – чтобы побывать на них.

– На астронома мы ещё согласимся, – засмеялся в ответ отец, – а уж астронавт – это, пожалуй, даже для нас через чур.

Родители Алины всего полгода назад вернулись из Европы, где работали по договору больше пяти лет. Уехали, когда дочь была ещё нескладным подростком, вернулись, когда та уже стала очаровательной девушкой.

Все эти годы Алина была на попечении матери её отца, поэтому с родителями у неё не возникли такие же связи, как с бабушкой – та была родным человеком до самой сердцевины, а отец с матерью всего лишь промежуточным звеном: и не чужие, но и не совсем родные.

Алёна шла по городу, любуясь его красотами. Их городок был небольшим, но очень уютным и очень живописным. Дома, утопающие в зелени деревьев, скверы с аллеями и клумбами ярких цветов нравились девушке, и не только ей. Этим русским городком нельзя было не очароваться. Даже названия улиц: Луговая, Цветочная, Вишнёвая, Дачная, ласкали слух и глаз, каждого, кто приезжал в этот городок. И каждому из гостей хотелось остаться в нём и больше никуда не уезжать.

Собираясь переходить улицу, Алина увидела на противоположенной стороне соседку Липочку, и именно в том же обличии, в каком она предстала перед ней в первый раз: молодой девушкой, лет двадцати – двадцати пяти, со светлой, лучезарной улыбкой.

Липочка призывно махала ей рукой, словно собиралась поделиться чем-то очень сокровенным. Алина посмотрела вокруг, надеясь, что призыв адресован не ей, но вокруг никого не было. Девушка вновь посмотрела на противоположенную сторону – Липочка уже была напротив перехода, продолжая махать рукой.

– Когда же она успела за каких-то пару секунд добраться до перехода? – удивилась Алина. – Она что бежала к нему, или летела?

Сомнение не оставляло девушку, но широкая, добрая улыбка Липочки подбадривала ей, словно говоря: -«Ну, что же ты стоишь? Не бойся, Иди ко мне».

И Алина шагнула на зебру. Дальше всё происходило, как в замедленной съёмке: Липочка в одно мгновение оказалась рядом с Алиной и со всей силы толкнула девушку в сторону: на них, не снижая скорости, нёсся Камаз.

Толчок был совсем не женский, но вместо того, чтобы упасть, Алина неожиданно полетела куда-то вниз. Девушка даже испугаться не успела: она опускалась очень плавно, словно на парашюте, и через несколько минут её ноги коснулись твёрдой земли, покрытой невероятно зелёной, словно искусственной травой.

– Раздался сильный мужской голос:

– Ложись!

И Алёна не просто легла – упала на траву.

И сразу над её головой замелькали странные стрелы от которых искры сыпались, как от оголённого электрического провода. Причём эти «стрелы» легли по обе стороны от её тела. Одна из них была слишком близко от подола платья и тот начал тлеть. Алина дёрнулась, но голос остановил её: