Денис Карпов - Пульс большого города. Книга 2

Она сразу не поверила и продолжила спорить. Тут я стал размахивать руками и кричать громче неё. Хотел показать, где её место.

– Ты на кого орёшь, женщина? Жена моя с сыном! Ты на них рот свой открыла?! Мужика своего зови, сейчас с ним разговаривать буду!

Сработает или нет? Для большей уверенности я пнул рядом стоящий стул. Она приутихла.

– Точно твой? – исподлобья спросила баба, проклиная меня или наводя порчу.

– Смотри сюда! – сказал я и вытащил из документов свидетельство о рождении Алхана, где написаны его данные. – Вот видишь! Алхан! Это сын мой. А ты орёшь здесь. Воздух сотрясаешь.

Я помахал руками и направился к выходу, проклиная весь её род. На улице я не спеша подошёл к машине и медленно поехал. Как только злосчастное кафе скрылось из виду, сразу же был выпущен весь табун лошадей, которые томились под капотом зубилы. Я почти не сомневался, что эта цыганка запомнила номера машины. Что же дальше делать? Менять машину не было времени. Угонять другую – тоже, да я и не умел.

– Что-то случилось? – спросила Оля.

– Цыганка пацана узнала! Ты знаешь её? – спросил я, посмотрев на мальчика через заднее зеркало.

– Нет, не знаю, – унылым голосом произнёс Руслан себе под нос.

– Она, похоже, тебя узнала. Видимо, цыгане кипиш подняли из-за тебя.

Продолжать эту мысль я не стал, чтобы не наводить панику и не вызывать подозрения. Через пару часов я был уверен, что за нами никто не едет, но мне надо было перестраховаться. По пути нам попалась типичная умершая деревня, состоящая из десятка разваленных домов. Я свернул с трассы и поехал по центральной улице.

– Смотрим в оба и ищем старый автомобиль! – сказал я.

Долго искать не пришлось. В кустах валялся ржавый 41-й «москвич». Я подъехал к нему и начал осматривать. Мне нужны были его номера. Уже почти разочаровавшись, я разбил пассажирское стекло и заглянул в бардачок. Вот это удача! В бардачке лежал ржавый кривой номер, правда, только один. Это лучше, чем ничего.

– Все в машину! Мы уезжаем!

Как только мы поехали, у меня зазвонил телефон.

После заседания меня повели из зала суда через коридор к автозаку. На улице стояло большое количество незнакомых мне людей: молодые парни и женщины. Увидев меня, они начали что-то кричать. Разобрать, что конкретно они кричали, я не мог.

Люди! Да что я вам сделал-то? Кто вы такие все? – эта мысль не покидала меня. Народ не переставая гудел и орал мне в спину. За толпой я увидел журналистов, которые вели репортаж.

Теперь понятно, зачем весь этот цирк. Показательная казнь перед народом. Наше государство найдёт и покарает любого! Люди, которые окружали меня, – стадо баранов. Им сказали, а они делают. Мозгов не хватает понять, что на моём месте может оказаться кто-то из них уже завтра: или их муж, или жена, или ребёнок. Глупый народ, не видящий, что творится перед их носом. Хотя чего я их виню? Я сам такой же был.

За репортёрами на пригорке стоял папа и наблюдал за происходящим. Через силу я выпрямился, чтобы отец запомнил меня таким – несломленным даже под конвоем и в наручниках. Из всех людей, которые находились на улице в тот момент, только перед отцом мне было стыдно. Его сына ведут в автозак! Его сына лишили свободы на четверть века! Отец – главврач, сын – преступник!

Перед посадкой в машину я из последних сил выпрямился и крикнул: «Па-а-ап! Только верь в меня…» Мне ещё сильнее заломили руки и закинули в кузов. Руки были за спиной, я приземлился лицом в грязный пол. Первым, что я увидел, были начищенные берцы конвойного, завязанные на маленькие бантики. Вторым – его лицо, наполненное отвращением ко мне. Он молча взял меня под руки, затащил в «клетку», пристегнул к борту и плюнул мне в лицо. Я вытер щёку плечом и плюнул в его сторону.

– Мразь… – произнёс он себе под нос, посмотрев в мою сторону.

Я ухмыльнулся и закинул голову. Отец не выходил у меня из головы. Он стоял во всём чёрном, как на похоронах единственного сына… В своих квадратных очках и повседневном галстуке… Совершенно без эмоций… Мамы не было. Стыдно, наверное, за меня. Я её не виню. Сам не знаю, как повёл бы себя на её месте.

В кузове меня везли с двумя урками. Лысые с волчьим взглядом, которым я и так не нравился, так ещё и конвойный услужил…

– Ну что, оборотень, скоро не будешь таким дерзким, – сказал охранник, вытирая пот со своего лба.

То же самое, что кинуть голодным собакам кусок мяса.

В дороге урки не отводили от меня взгляда, а я смотрел им прямо в глаза. Если они хотели напугать меня, то у них не получалось. Я готовился к худшему. Меня не должны сломать.