Любовь Шашкова - О Черногории. Землетрясение

Было мне тогда лет пятнадцать. Не помню по какому случаю, всему классу нужно было пройти медицинскую комиссию, то есть пройти по всем врачам и получить отметку в бланке о состоянии здоровья.

Мы, как обычно, неразлучной четверкой подруг отправились в больницу. Отмечу, для нас это было первое в жизни мероприятие такого рода. Конечно, каждая из нас четырех хотя бы однажды был у врача-терапевта, где обязательно нужно было раздеться до пояса, чтобы врач послушал, как бьется твое беспокойное сердце и как больничный воздух гуляет по твоим легким. Меня всегда напрягали подобные процедуры.

Довольно быстро мы прошли врачей всех специальностей, потому что нас пропускали практически без очереди, сразу четверкой, остался один невропатолог.

Никто из нас толком не знал, чем занимается невропатолог, кроме того, что лечит нервы, о чем мы имели очень смутное представление. Краем уха от взрослых мы слышали, что он зачем-то бьет по коленке молоточком, а нога при этом должна как-то подскакивать. Слышали, что один больной врачу чуть зуб ногой не выбил – ходила такая шутка про невропатологов. Это были все наши познания на четверых в области деятельности этого специалиста. Понятно, что для нас одно название специальности врача вызывало дополнительный страх.

Кто-то из подруг сказал, что там, наверное, тоже придется раздеваться, а врач – мужчина, поэтому я сразу решила для себя, что первая разденусь, чтобы первой же и выйти.

Заходим в кабинет, там за столом сидит мужчина лет около сорока, тогда нам казалось, что это уже солидный возраст, но раздеваться все равно очень не хотелось.

Врач что-то буркнул, а мне показалось, что он сказал – раздевайтесь. Я отвернулась и стала расстегивать кофточку, а он засмеялся и сказал:

– Я пошутил, давайте ваши бумажки, я распишусь.

Я быстро застегнулась, и мы совершенно счастливые вылетели из кабинета невропатолога оттого, что там не надо было раздеваться, и от того, что этот врач был последним в списке.

Только много лет спустя я поняла, что сказал врач.

Когда-то, в пору моей молодости, стоматологи не кололи обезболивающие препараты, прежде чем начинали свои врачующие, отнюдь не безболезненные (мягко выражаясь) манипуляции.

Стоматологи, безусловно, необходимые специалисты, особенно населению нашей страны, однако, известен факт, что именно они имели наименьшую продолжительность жизни по сравнению с медиками других специальностей, возможно, именно по той же причине.

Поход к врачу-стоматологу был сродни посещению камеры пыток.

Нет, сейчас все делается с обезболивающими средствами, но от постоянного предчувствия неожиданной пронизывающей боли невольно съеживаешься в один большой комок страха, отчего и врач начинает бояться «за компанию», а это мешает его работе. Я это знаю, но ничего изменить не могу, мой страх автоматически концентрируется и выдается в полном объеме.

Зою жизнь я встречала только двух людей, которые без страха шли к стоматологу: это моя старшая сестра и моя сваха (мать жены моего сына).

Когда мне удаляют очередной зуб, пусть безболезненно, пусть качественно, то это все равно вызывает расстройство до слез. Это происходит потому, наверное, что обидно терять кусочек себя, а может быть, потому, что за такие неприятные жизненные моменты нужно платить, и очень немало, хотя я понимаю всю неизбежность таких процедур.

Есть у меня одна одинокая подруга, которая никак не может перейти на современные средства письма – продолжает записывать все важное карандашом в обычный блокнот, как «в старые добрые времена».

Нет, у нее, конечно, есть айфон, правда, не последней модели, но со всеми примочками для записи, в том числе с напоминалкой, как я ее называю. Однако, ей карандаш милее. Некоторые бросить курить не могут, а кто-то карандаш бросить не может – привычка.

Стоит она как-то в магазине, записывает нужную информацию, подходит к ней знакомый и говорит:

– Ирина, ты просто супер экономная женщина, за тобой очередь из мужчин должна стоять. Ты просто воплощенная мечта любого мужчины.

Подруга, оглянувшись, ответила:

– Привет. Очереди не вижу. А почему я супер экономная? – не поняла она.

– Так ведь карандашом пишешь, потом можно стереть и по новой блокнотик использовать.

– Пожалуй, ты прав, – ответила она, и они оба расхохотались.