Ольга Хомич-Журавлёва - Осязаемая реальность. Том IV

Почему они все спят? Ей казалось, что все в больнице должны сейчас замереть в позе Богоматери с огромной иконы. А во сколько обход? Сколько ждать? Иванна поняла, что не спросила. Идти будить её снова? Замерла у окна. Опять будут ругаться. Встречая рассвет, подумала: «Ну, вот и сутки прошли, как я начала рожать».

Когда просветлело и деревья из тёмных очертаний прояснились красками, стало понятно, что магнолии, на которые так любовалась вчерашним утром в перерывах между схватками, почернели от мороза.

С наступлением утра Ивана закрыла глаза.

– Так, встали! Подъём, четырнадцатая! Обход!

Господи, как проспала? Уснула, ну ничего, сейчас я отдохнула, мне же сейчас силы понадобятся, да? Побитой собакой смотрела девушка на вошедший медперсонал.

– Откинули одеяла! – скомандовала бойкая женщина в белом.

– А когда мне принесут ребёнка?

– Не знаю, я за детьми не смотрю.

– Но мне обещали.

– Кто обещал, у тех и спрашивай, на обработку швов придёшь.

И опять одна. В палате начали ворчать и просыпаться. Иванна только озиралась. В детское отделение идти было страшно, а вдруг его уже там нет? А вдруг они мне ничего не говорят не просто так? Иванна, как могла, откладывала вынесение приговора. От своих волнений она была выдернута сумасшедшими криками из коридора.

– Мама! Мама! Мамочка! Забери меня отсюда! Он не ест, он всё время спит! Я не могу его разбудить! Я не знаю, что мне делать! Мамочка, забери! Они ничего мне не говорят! Мама, забери! – металась вдоль стены ещё одна неприкаянная душа.

И тут Иванна не выдержала и расплакалась, не из-за себя, конечно, из-за девушки, её жалко. А она-то сильная, она, конечно, так бы не плакала, ей же уже не двадцать.

Топот нескольких пар ног застучал по коридору. Через 10 минут ребёнок был разбужен и накормлен.

– А звонить никому не надо! Смотри-ка, сразу звонить! – всё так же бойко говорила женщина в белом.

Мимоходом заглянув в 14-ую, выкрикнула:

– Так, коханки помыли и ко мне!

– Какая она прикольная, – умилялась соседка Иванны по палате.

Пришёл детский обход.

– А мой где, когда забрать? – засуетилась в надежде молодая мать.

– Как врач скажет.

– А она когда будет?

– Как сможет, так придёт!

Пока малышам проводили осмотр, Иванна поплелась на обработку, где бойкая медсестра заключила:

– Будешь сношаться, будешь квакать!

Ковыляя обратно, Иванна с трудом держала свинцовые веки открытыми, немилосердно жгло в паху, затылок гнулся к земле, словно под тяжестью гири. Коридор кишел такими же хромыми-косыми, держащимися одной рукой за живот, другой за стену, роженицами. Навстречу шустро ковыляла Юля.

– Ты чо такая?

Иванна смотрела на неё и не могла произнести ни звука. При таком количестве людей рядом не оказалось ни одного близкого человека, ей некого было звать на помощь.

– У тебя что, послеродовая? Не спала, что ли? А у меня, представляешь, восемь внутренних. Ты в детское? – указывая в сторону отделения, Иванна кивнула и решилась идти к заветной двери.

Глубокий вдох, задержка дыхания, как учила вчера акушерка.

– Я пришла за сыном! – выпалила молодая мать.

От группы чаёвничающих оторвалась одна из работниц и вышла, остальные вперились взглядами в Иванну: мол, чего смотришь?

Из двери выкатили бювет, где мирно спал запелёнатый малыш.

– Он иногда срыгивает, но, я думаю, вас это не испугает.

Везя сыночка в палату, она смогла поднять распухшее лицо и видела уже не натруженные скрюченные тела, а улыбающиеся светлые лица.

Присаживаясь на скрипучую кровать, Иванна подумала, что родила она только что, и прижала руку сына к своей щеке.

– Теперь, малыш, мне ничего не страшно.

Рисунки Екатерины Годовых

Родился в 2001 году в Костроме. Прожил там недолго, но успел запомнить, что такое настоящие холода и сугробы. С детства любил не столько литературу, сколько истории: сначала это были русские народные сказки, затем мифы и легенды разных народов, больше всего греков и скандинавов, а после – более или менее серьёзная литература. Сколько себя помню, любил фантазировать, был любознательным и задавал много вопросов, даже очень, из-за чего получил от папы не одну энциклопедию и еще больше интересных историй. Стать писателем хотел давно и всегда восхищался этими полумифическими людьми. Подтолкнул же меня в мир собственных идей и историй замечательный автор Рик Риордан со своим «Перси Джексоном», а вдохновение черпаю у непревзойдённого мастера Дж. Р. Р. Толкиена. Серьёзно писать стал не так давно, в одно время с приходом в «Авангард» – пожалуй, один из лучших моментов в моей жизни. Умею ещё не так много, но стремлюсь к совершенству. Верю в то, что писатель способен изменить мир к лучшему, и хотел бы этого.