Борис Мирошин - Мой адрес – Советский Союз. Том 3. Часть 2

Лживой пропагандой, которая по своему тону, по своим грязным приемам, пожалуй, превосходила все, на что когда-либо отваживались враги нашей партии и нашего народа, дело, однако, не ограничивалось. Китайское руководство встало на путь прямых антисоветских действий и провокаций. Их постоянным объектом сделалось советское посольство в Пекине. Недавно у его стен была организована новая вакханалия, которая длилась более двух недель и создала совершенно невыносимые условия для работы персонала посольства. Китайские власти шли на такое беззастенчивое попрание существующих норм и обычаев международного права, какое редко позволяли себе даже самые реакционные империалистические правительства.

В настоящее время «география» подобного рода провокаций значительно расширилась. Мао Цзэ-дун и его окружение явно пытались выполнить свою авантюристическую угрозу перенести хунвэйбиновские методы политического хулиганства на международную арену. Китайские представители, действуя по инструкциям из Пекина, пытались учинять антисоветские дебоши в Ханое, Париже, Багдаде, Алжире, Пномпене и других городах. Более того, местом одной из провокаций была избрана Москва, а в Москве – такое святое для всех трудящихся место, как Красная площадь и Мавзолей Ленина.

К этому перечню бесчинств каждый день добавлялись новые. Достаточно упомянуть такие факты, как неслыханные бесчинства хунвэйбинов на пекинском аэродроме при отъезде на родину семей советских граждан, злобные выходки против советских поездных бригад, обслуживавших железнодорожные составы на линии Москва – Пекин. Объектом китайских провокаций и оскорблений становился советский персонал, направлявшийся через Китай во Вьетнам, чтобы оказать помощь героической борьбе вьетнамского народа.

Нынешние руководители Китая пытались создать видимость «народного возмущения», втягивая в антисоветские выступления десятки тысяч людей, обманывая их небылицами о «кровавых избиениях в СССР», фабрикуемыми приближенными Мао. Этой цели была подчинена деятельность всей пропагандистской машины Китая. Она изо дня в день разжигала страсти россказнями о «неслыханных зверствах», якобы учиненных против китайских граждан в Москве, занималась прямым подстрекательством толп подростков и молодежи, бросив лозунг «кровь за кровь», угрожая потребовать «уплаты кровавого долга». Но за спинами хунвэйбинов и цзаофаней не удастся скрыться подлинным организаторам провокаций, которые контролировали и направляли действия молодежи, а значит, и несли за них полную ответственность.

* * *

У многих людей во всем мире, наблюдавших за развернутой китайскими деятелями антисоветской кампанией, не укладывался в голове тот факт, что ее организаторами и вдохновителями выступали на сей раз не империалисты, не капиталистическое государство, а политики, называвшие себя коммунистами. Факт этот действительно поразителен и с трудом умещается в сознании. Тем важнее разобраться в причинах этого чудовищного пекинского парадокса.

Чего же добивались организаторы кампании ненависти к Советскому Союзу?

Факты говорили о том, что люди, которые направляли политику Китая, ставили перед собой цель не только воспитать китайский народ в духе вражды к СССР, но и до предела обострить советско-китайские отношения, а в конечном счете – довести дело до их полного разрыва. Однако, опасаясь ответственности за последствия такого шага, они не решались действовать напрямик, пытались спровоцировать на разрыв Советский Союз, чтобы обмануть мировую общественность, обмануть китайский народ, убедить его, будто наша страна, а не маоцзэдуновская группа являлась виновницей обострения советско-китайских отношений. В этом состоял, в частности, смысл выступлений Чжоу Энь-лая на антисоветском митинге, состоявшемся в те дни в Пекине.

В этой связи возникает и другой вопрос: зачем группировке Мао Цзэ-дуна было нужно такое обострение, какие цели она преследовала? Ответ на этот вопрос следовало искать во всей националистической, великодержавной политике китайского руководства.

Уже несколько лет назад стало очевидно, что такая политика неизбежно толкала маоцзэдуновскую группу к обострению отношений с марксистско-ленинскими партиями, и прежде всего с КПСС. Встав на националистический, великодержавный курс, эта группа начала борьбу за то, чтобы подчинить своим интересам социалистический лагерь и мировое революционное движение, навязать им свою политическую линию, означавшую разрыв с марксизмом-ленинизмом.