Берта Ландау - Береги нашу тайну

По выражению Аниного лица Миша понял, что десятилетняя осада завершилась. Крепость пала под натиском осаждающих.

– Любочка, ладно, берем его. Ты права! – решительно произнесла Аня.

– Йоооо-ху! – завопила осчастливленная дочь, обнимая и целуя пап-маму. – Вы – самые лучшие. Самые-самые!!! Пойду Женьке скажу. Только, пап, там деньги за него заплатить надо. Десять тысяч. Он породистый!

– А что за порода? – хором крикнули родители в спину стремительно убегающему дитю.

Только той уже и след простыл.

– Ничего не понимаю, – усмехнулся Михаил, доставая из кармана требуемую сумму. – Вроде несчастного щеночка топить собрались злые люди. А тут оказывается – он сильно породистый. Денег стоит – мама не горюй!

– Зря я согласилась, да? – огорчилась Аня.

– Ты и так молодец: столько лет держалась под таким натиском! Ничего, все к лучшему. Хорошо б только щеночек не болонкой оказался. Пусть уж будет покрупнее. Чтоб хоть внешне создавалось ощущение защиты. Тревожно, когда Любка одна на улицу вечером выходит.

Любка, конечно, умеет настырно двигаться к цели. Знает, как и к кому подойти. Улучила подходящий момент, когда отца рядом не было, тут же начала на мать давить. А потом и ситуацию использовала в своих мирных целях. С Мишей у нее так не получается. Вот и смекнула. Папочка маневрирует куда лучше своего бойкого, но еще не совсем оперившегося птенца. Взять недавнюю историю, когда велась такая же осада крепости, причем по не менее серьезному поводу: Люба с Женей поставили в известность своих дремучих предков о намерении сделать татуировки. У всех в классе есть, а у них нет. И никто своих не предупреждает. Просто идут и делают. И ничего.

Неделю ныли им про эти татуировки. Женькина мама кричала, что, если только попробуют, устроит такое – мир содрогнется. Все тату-салоны позакрывают в городе Москве. Это же рассадник заразы: СПИД, гепатит С, рожистое воспаление… И это происходит гораздо чаще, чем кажется. И потом… когда эти картинки вконец надоедят, их не вывести. Так и будете, уроды, в 60 лет со своими идиотскими картинками красоваться.

– Нам не надоест! Не надоест! – держали оборону деточки. – Так нечестно! У всех есть, а у нас нет!

– Не надоест? – уточнил Миша.

– Никогда! – уверенно и твердо поклялись Люба и Женька.

– Хорошо. Только сделаем так. Я пойду вам навстречу. Отведу вас в тату-салон. Заплачу за работу. Но: дизайн мой и место татуировки на теле выбираю я. Без обсуждений и предварительного показа.

Юные мечтатели даже не поверили такому счастью.

Соседка Ира просто захлебнулась от возмущения, но Миша за спиной показал ей кулак, и она догадалась замолчать.

Дочь своего отца, хитроумная Любовь, заподозрила неладное:

– Ты небось какую-то точку скажешь сделать. И все.

– Нет, не точку. Когда это я тебя обманывал? Большую, хорошо заметную татуировку. Делать так делать. Зачем из-за точки сыр-бор разводить?

Видно было, как Любаша мысленно взвешивает, соглашаться ли на условия отца или продолжать добиваться полной свободы. Обманывать не обманывал. Обещания исполнял. Тут – большую татуировку обещает. И в салон сам отведет. Они с Женькой переглянулись и решили согласиться.

– Ну, раз папа Миша согласен, мы тоже на его условия пойдем, – подтвердила Женькина мама.

Миша долго старательно делал рисунок, которому предстояло украсить кожу их выросших детей.

Давно ли они оба в колясках лежали? Улыбались своими младенческими ртами, протяжно агукали…

Сейчас вот жесткач им подавай. Тату. Чтоб все как у дикарей. Тотемные знаки. Символы силы…

Ладно. Будет вам символ. Заказали – получайте.

В салон пошли, так сказать, семьями.

Никто, кроме Миши, эскиз не видел. Матери вышагивали со скорбными лицами, как на проводы в армию. Обе, хоть и доверяли Михаилу, боялись неожиданностей. Люба и Женька дико стеснялись идти вместе со своим старичьем, поэтому двигались в отдалении, независимые гордые жертвы невыносимого родительского произвола.

У дверей салона собрались всей компанией.

– Ну тут-то можно посмотреть? – настойчиво потребовала Люба, пытаясь заполучить из Мишиных рук свиток с рисунком.

– Заходим, заходим, – отказался он. – Договорились без просмотров и худсовета, выполняйте свою часть уговора.

– Усаживайтесь, – предложил сопровождающим лицам молодой крепыш-татуировщик. – Что будем делать? Картиночки показать?

– А мы уже со своей картиночкой, – похвастался Миша. – Вот.

Парень развернул рулончик и присвистнул: