Константин Страувель - Содружество. Начало. Том 1. XXI—XXVIII столетия

Какое-то время в пещере царила тишина. Ее прервал скрип. Это маленький мальчик рисовал что-то угольком по камню. Вскоре он подбежал ко мне и передал камень. Я посмотрел на рисунок. Там были изображены две фигурки, и та, что была поменьше, вела за собой другую. Чуть ниже они уже стояли на поляне, над которой были видны тучи.

Положив камень на пол, я жестами спросил его о том, сможет ли он вывести меня наверх. Он закивал и показал на костер. Затем он несколько раз поднял и опустил руки. Я подумал, что он говорит о том, что через несколько дней он поможет мне вернуться наверх.

Следующие несколько дней я провел в ожидании того мальчика. С одной стороны, я был рад, что, наконец-то, смогу вернуться на родную планету, но так же мне было тяжело покидать этих необычных существ, которые были очень похожи на нас, людей. Нередко мне приходила в голову мысль, что неплохо было бы остаться и здесь, стать охотником или ремесленником. Но последний день моего пребывания в пещерах перечеркнул все эти намерения.

Проснувшись в день, когда мальчишка пообещал мне помочь, я обнаружил, что Глинн перестал дышать. Его кожа была белой, как полотно, обе пары глаз были покрыты тонкой пленкой. Я пытался оживить его, но ни искусственное дыхание, ни массаж сердца не помогли. Пораженный столь неожиданной смертью своего товарища, я застыл на месте. Поняв, что надо что-то делать, я взял себя в руки и пошел к старейшине племени. Я, как мог, показал ему, что мне нужно провести своего друга в последний путь. Он внимательно смотрел на все мои жесты, а затем нарисовал свой ответ. На большом плоском камне был рисунок, изображающий похоронную процессию. Несколько фигур стояли в стороне, а одна из них производила над усопшим ритуал, который заключался в том, что сначала за него молилась одна фигура (я предполагал, что это – старейшина), затем участники ритуала становились вокруг фигуры и молились вместе с ней за вечный покой усопшего. Чуть ниже была изображена процедура погребения: тело на носилках уносили куда-то далеко, где его оставляли в пустотах, специально выбитых в стенах этих пещер.

Ознакомившись с этим ритуалом, я попрощался со старейшиной и удалился. Вернувшись в свои покои, которые на деле выглядели, как выбитая в породе небольшая комната, я посмотрел на тело моего друга. В свете факелов я видел, что пленка уже закрывала зрачки так, что через нее нельзя было ничего видеть. Я взял его скафандр и вернулся к старейшине, как раз вышел из своей пещеры. Приблизившись к нему, я жестами показал ему, что я хочу забрать это (указав на скафандр) с собой наверх. Он кивнул и пожал мне руку. И тогда он показал то, что впоследствии запомнилось мне на многие годы: «Помни его».

Спустя время, когда племя вернулось с охоты, старейшина собрал всех и начал церемонию. А я, смотря в стену, обдумывал все то, что случилось со мной. Я пытался понять, почему именно мне суждено было выжить, тогда как Марк сейчас дрейфует где-то в космосе, а Глинна вскоре понесут хоронить. Сколько я не думал, а ответа на этот вопрос найти не удалось. Под затихающие шаги я задремал.

Проснулся я, когда все вернулись к костру. Сидящие вокруг него молчали, только дети, сидящие на коленях своих матерей, что-то лепетали на своем языке. Я тихо вышел и присоединился к ним. Печально глядя в пламя, я почувствовал, как чьи-то руки гладят мои плечи. Это была совсем юная девушка, ее глаза, схожие по цвету с неизвестным ей метановым небом, смотрели на меня с жалостью. Я смотрел на нее, и мое сердце обливалось кровью. Она, видя мое состояние, подняла руки и показала жестами «Не кори себя». Через силу я выдавил из себя улыбку.

Все сидели у костра и молчали. Вскоре появились первые люди, которые улеглись на землю. Их примеру следовало все больше соплеменников, и через короткое время большая часть племени уже лежала вокруг костра. Я тоже направился к своему убежищу, чтобы поспать. Но поспать мне не удалось. За мной увязался мальчик. Он был кареглазым, маленьким и очень юрким. И почему-то я вспомнил того мальчика, которого увидел в первый раз. Он был белокурым голубоглазым ангелочком с далеко голосовыми связками, развитыми сильнее, чем у кого-либо.

Я пошел за своим скафандром и прихватил скафандр Глинна, как памятную вещь. Одевшись, я взял факел и вышел к мальчику. Он взял у меня тлеющую деревяшку и за руку повел меня куда-то. Так как путь оказался неожиданно долгим, я часто просил мальчика об отдыхе. Мое состояние было очень плачевным, казалось, что сердце вот-вот остановится, а ноги – подкосятся. Но очень хотелось домой, и я шел за мальчуганом.