Надежда Севостьянова - Я не знаю…

– В подвале. Пошел за пивом.

– Мы спустимся к нему, заодно надо горло промочить.

Подвал у Магнусена был огромный, ведь это был склад для всего, что требовалось плумбергцам для жизни тела и духа. Магнусен сидел на стуле, наклонившись над пятилитровой бутылью, из которой цедил пиво.

– Шериф! Я думал, вы навестите меня раньше. Ведь я дружил с Петрушеком.

– Ну и что ты можешь о нем сказать?

– Что он умер. А мертвые не нужны никому. Догадываюсь, что вам нужен наш Зубарик. Он парень головастый, он вам поможет, только без Парамона он не пойдет.

– Конечно с хозяином! Я, честно говоря, собак боюсь.

– Налить вам пива?

– Не откажусь, а ты как, Роберт?

– С удовольствием.

Попивая замечательный напиток, я разглядывал Магнусена. Крепкий мужик, скорее похожий на пахаря, чем на торговца. Пожалуй, он один мог уволочь одного или даже двух мертвецов на себе, но на что они ему… И потом их было трое.

– Когда Парамон вернется? – Дональду не терпелось начать розыск.

– Как только он вернется, я ему всё объясню и пришлю их к вам.

Выйдя из магазина, я спросил Дональда, что будет, если мы не отыщем похищенных.

– Я боюсь об этом думать, ведь тогда меня уволят и жизнь окончательно потеряет смысл.

– … Это сделал я, – тихо произнес я и положил руку на плечо Дональда. – Я почувствовал, как он вздрогнул.

– Что это? – Дональд напрягся.

– Это я их похитил.

– Зачем?

– Хотел посмотреть, что будет.

– Я скажу тебе, что будет, – он сделал ударение на первом слове. – Сначала ты отведешь меня на место, где ты их прячешь, потом я посажу тебя под замок, а потом будет народный суд. – Тут он посмотрел на меня как на убогого. – Идиот! Ты думаешь – это смешно?

– Я не шучу!

– Да? И как же ты это сделал? Сложил их в корзинку для пирожков и отнес… Кстати, куда ты их отнес? Как ты открыл дверь? Почему сторож тебя не видел? Видишь, сколько вопросов.

– Я влез через окно. Оно было только прикрыто. Сторож храпел, заглушая даже кваканье лягушек. Ключи лежали на столе. Я открыл дверь и с помощью тачки…

– … Тачки? – переспросил Дональд. – Где ты взял тачку?

– Во дворе валялась… с её помощью поочередно вывез всех троих в лес.

– Но ведь все окна и дверь были закрыты изнутри.

– Да, я закрыл дверь изнутри, положил ключ на стол. Вылез через окно и, когда прикрывал его, то шпингалет сам упал в затвор… так бывает.

– Да… так бывает, – Дональд, наконец, поверил, что это безумие сотворил я.

– Но зачем?… Зачем?! Впрочем это всё равно. Веди меня немедленно туда, где ты их оставил.

Я повел Дональда в сторону Плумбергского леса. Было еще довольно светло, когда мы, наконец, вышли к тому месту, где я оставил похищенных. Но на месте их не было. Дерево, вокруг ствола которого я их усадил, было, а трупов – не было.

– Вот здесь я их оставил, – сказал я растерянно.

– Ну и где они? – в голосе Дональда послышались угрожающе-насмешливые нотки.

– Не знаю…

– А ты уверен, что это здесь?

– Ну да! Вот отметина на дереве, я сделал её перочинным ножом.

– А где нож?

– Вот он… – хотел сказать я, но не обнаружил его в кармане, моя рука наткнулась только на маленькую стеклянную штучку.

– Тебе не кажется, что шутка затянулась и вообще это кощунство. Мало того, что ты затягиваешь следствие, ты к тому же смеешься над умершими.

Я молчал. Дональд прав – следствие затягивалось. С остальным я был не согласен. Вернее, не совсем. Ведь я собирался вернуть покойников как раз к моменту похорон. Всё было как-то нереально… Единственное, что я ощущал физически, это мою стекляшку. Тут я вспомнил, что собирался подарить её Флоренсии. Я вдруг сорвался с места и помчался к ней домой. Сзади доносился крик Дональда, но слов я не разобрал.

Прибежав к дому Флоренсии, я увидел Феофанию, её мать. Феофания верховодила в доме, но это только в доме. Она была женщина застенчивая. На людях она позволяла своему мужу покрасоваться. Муж её, Гастон, был душой любой компании, хорошо сложенный – настоящий «первый парень на деревне». Феофания позволяла ему танцевать с другими женщинами, веселиться с дружками. Она только следила, чтобы он не перебрал грибовицы.

Хотя никто и никогда не видел Феофанию беременной, рожала она регулярно. У Флоренсии было уже семь братьев и сестер, а ведь Феофании не было еще и сорока.

– Флоренсия дома? – с ходу выпалил я, не поздоровавшись.

– Флоренсия в огороде собирает клубнику для салата. Зачем она тебе?

– Я хочу жениться на ней.