Надежда Севостьянова - Я не знаю…

После Прокопия Дональд пошел к Глафирии и Жерому. Нельзя сказать, что в деревне дружили семьями и тесно общались, но все-таки жителям приходилось встречаться на общих мероприятиях и собраниях.

– Знаешь, Дональд, – сказала Глафирия. – Я не хочу плохо говорить о покойной Зариндии, но всем известно, как она мучила своего Прокопия. Вот и сейчас она решила ему навредить.

– Каким образом?

– Как же! Надо хоронить, а её нет. Какой удар для него. Пустая могила! Ужас…!

– Так ты что, тоже думаешь, что она сбежала из морга?

– Сбежала – не сбежала, – не могу сказать, но она была способна на всё.

– Немыслимо, что ты говоришь! – откликнулся Жером.

– Скорее всего, я говорю правду!

– А ты ее знаешь? – спросил Дональд.

– Для того, чтобы говорить правду, не обязательно её знать!

– Кто-то похитил все три тела, только вот зачем? – спросил Жером.

– Заплетень и точка. – сказал обескураженный Дональд, когда мы вышли на улицу. – Они что, все думают, что покойники сбежали. Конечно, в морге умерший может очнуться. Такие случаи в практике известны, но чтобы сразу трое – это уж слишком. Идем к доктору Карпентусу. В конце концов, он делал заключение о смерти.

Доктор Карпентус был человеком принципиальным. За свою работу он принципиально не брал мзду. Ему платили власти и перед своей совестью он был чист. Когда какой-нибудь больной спрашивал его, сколько он ему должен, он отвечал: «Если я назову сумму, здесь рухнут стены». И этим закрывал тему. Медсестры и весь технический персонал его обожали. Он был прост и доступен в прямом смысле.

В этот день доктор Карпентус был занят аптекарем Мордаличкусием. Тот был единственным пациентом. Мордаличкусий спивался и пока доктору не удавалось остановить этот процесс. Все дело было в имени аптекаря.

В нашей деревне имена для новорожденных выбирали всем миром. Собирались на лужайке, родители приносили младенца и все по очереди его рассматривали. После этого, каждый писал одно имя на бумажке и бросал в сосуд. Потом отец малыша доставал бумажку с именем. Плумбергцы считали, что таким образом ребенка нарекает сама судьба. Когда Мордаличкусий подрос, он пытался угадать, кто мог его так «наградить», но скорее всего этого не помнил уже и сам написавший. Со временем аптекарь успокоился, он решил, что написавший был не трезв, а с пьяного что возьмешь. Одним словом – судьба.

В школе аптекаря конечно дразнили, но он не обижался: в школе у всех есть прозвища. Но когда пришло время жениться, выяснилось, что ни одна девушка не хочет быть женой Мордаличкусия. Личная жизнь не складывалась и он начал пить. Сначала он пил грибовицу, ну а потом перешел на более диковинные напитки, благо в аптеке их хватало. Эффект от этого был необыкновенный. Когда к нему в аптеку заходили девушки и молодые замужние женщины, он, прежде, чем отдать купленное лекарство, скидывал с себя халат и рубашку и начинал демонстрировать мускулы, принимая различные позы. Их он видел по телевизору. Сначала всех это забавляло, но когда он начал обнажаться и ниже пояса, женщины и девушки перестали ходить в аптеку, они посылали мужчин. Их он побаивался. Когда же в аптеку забредала какая-нибудь слеповатенькая старушка, он моментально скидывал с себя одежду и спасало его только то, что бабушки его жалели и никому не жаловались.

Дела в аптеке шли все хуже. Мордаличкусий пил все крепче и в конце концов доктор Карпентус почти насильно уложил его в больницу. Карпентус очень сочувствовал Мордаличкусию, он считал его коллегой и для него было делом чести спасти его. Он понимал, что одних медикаментов здесь будет недостаточно и решил подключить к лечению женский фактор. Найти невесту аптекарю он считал своей сверхзадачей, но пока результата не было. Можно было, конечно, поменять имя, но в деревне это бесполезно.

– Здравствуйте, доктор, – Дональд очень уважал Карпентуса. – Вы в курсе происшествия? Что вы можете сказать о состоянии покойников?

– В каком смысле? Покойники покоятся.

– Только не эти. Как вы думаете, не мог кто-нибудь из них очнуться?

– Как?!

– Но ведь такое бывает!

– Да бывает, но не в этом случае! Я ведь делал вскрытие, а после такого никто очнуться не может. Неужели вы всерьёз думаете…

– Я не знаю, что думать. Ну скажите, кому могли понадобиться три немолодых трупа.

– А вы организовали розыск?

– А чем я занимаюсь? И потом, где, по-вашему, их нужно искать?

– Скорее всего в лесу. Домой вряд ли кто-нибудь их потащил.