Зоя Квитка - Тридцать тактов в стиле блюз

Мне ничего не оставалось, как отвернуться и направиться к стойке, но на полпути я вдруг передумал и, сделав крутой разворот, пошел прямо к преследователю. Я намеренно не смотрел в сторону Вилфорда, зная, что он начнет сигнализировать мне, чтобы я передумал, отступил.

Доктор Вилф привык быть осторожным и в каждом видел потенциального психопата, поэтому людям не доверял. В общении с незнакомыми или плохо знакомыми это выражалось, как чрезмерная деликатность, словно он нащупывал в темной комнате выход, опасаясь наткнутся на острый угол или неуклюже задеть ценный предмет. За долгие годы практики, мой друг научился здорово ориентироваться в потемках человеческой психики. Я же, чаще всего, действовал необдуманно, безрассудно, прыгал в "поезд" прежде, чем выяснял куда он направляется.

Я подошел к парню и, довольно громко, так чтобы мог слышать Вилф, спросил:

– Кто вы и что вам нужно?

– Назовите хоть одну причину, почему я должен сообщать вам это? – парировал он подчеркнуто спокойным, холодным тоном.

– По той причине, что вы следите за нами, – подстраиваясь под его фальшивую бесстрастность, флегматично произнес я.

– Я зашел перекусить, как и многие присутствующие здесь люди, вы мешаете мне и если вы не справитесь со своей паранойей, я буду вынужден…

– Простите моего… пациента, – услышал я голос Вилфорда у себя за спиной. – Я доктор, – добавил он, многозначительно подмигнув этому нахалу. Затем, Вилф взял меня под локоть, больно впился пальцами в предплечье и вывел на улицу.

– Ты псих и полный идиот, – обреченно, сдержанным тоном заключил Вилфорд и, не выпуская моей руки, повел подальше от ресторана, все больше ускоряя шаг.

– Отпусти, – взбунтовался я, как только мы скрылись за углом, где оставили машину и преследователь уже не мог нас видеть в окно.

– Джадд, нам необходимо закончить разговор, – стиснув зубы и заметно раздражаясь сказал Вилфорд. – Договорим у меня в кабинете.

– О, нет. В больницу я не поеду. Тем более к тебе в отделение…

– Джадд! – произнес Вилф таким тоном, что я понял – мое ребячество и упрямство выглядят нелепо, но я все же попытался их оправдать:

– Там все напоминает о Брук, понимаешь…

– Тем лучше, – сухо ответил мой друг, словно я был его пациентом, не более.

Видно было, что Вилфорду сейчас не до моих капризов и я повиновался ему.

II

Брук сидела на самом краешке стола и курила. Окно ее кабинета было распахнуто настежь и звуки улицы, не встречая преград, безудержно носились в пространстве, становясь частью жизни тех, кого смогли случайно задеть. Что-то привлекло внимание Брук. Она до предела вытянула шею и подалась вперед, но разглядеть, что происходит снаружи, так и не удавалось, тогда она встала и выглянула в окно.

Я полулежал на безобразном, жестком, офисном диване, стоявшем напротив письменного стола и ждал Брук, чтобы вместе ехать домой. Она не спешила уходить. Все делала медленно, придумывала какие-то дела, которые непременно нужно завершить сегодня, теперь же просто стала глазеть в окно.

Я терпеливо ждал, но надолго меня не хватило. Я тоже подошел к окну и, обняв жену сзади, деланно жалобным тоном попросил ее поторопиться.

Она не слушала меня, увлеченная тем, что происходило во внутреннем дворике больницы. Тогда и я решил взглянуть, что же такого интересного там происходит, тем более, что голоса становились все громче, а по интонациям, можно было безошибочно определить ссору.

Как только я попытался высунуться наружу, чтобы получше все рассмотреть в сумерках, Брук внезапно заторопилась, закрыла окно и нежно взяв меня за руку, потащила к выходу, напевая мотив песенки, которую мы придумали, как очень интимное, тайное послание, которое можно было отправлять друг другу даже в присутствии посторонних. Стоило только промурлыкать незатейливый мотив или заговорщицки шепнуть на ушко несколько строк и становилось приятно и тепло от того, что внезапно мы оказывались наедине, на расстоянии интимной близости.

Невольно я стал мычать себе под нос эту песенку, когда мы с Вилфордом подходили к ее кабинету. Возле двери я замедлил шаг. Мне захотелось войти туда и увидеть Брук, сидящей на краешке стола.

– Ты говорил, что у тебя снова галлюцинации? – спросил Вилфорд, запирая нас изнутри, в своем кабинете. – Не хочу, чтобы нам помешали, – ответил он на мой вопросительный взгляд.

– Да. Это снова повторилось. Тот же день, те же слова, одежда, позы. Не могу вспомнить, что она мне ответила тогда…, но знаешь, возможно не стоит называть это галлюцинацией, может мне это снилось и я не сразу сумел отличить сон от реальности?