Николай Осин - Семейная хроника. Том 2

И так стало горько и тяжело на душе, что из жизни ушёл такой светлой души человек, который до последнего моего вздоха будет оставаться в моей памяти, как часть моей Родины, моей милой школы, моего далёкого не забываемого розового детства, которое было сформировано такими замечательными людьми!

Токаревская берёза.

В памяти всплыли все места, куда он нас водил. И Косишная гора, и Часовня, и Лещёвский родник. Где мы только не ходили с ним. Вот потому и запомнились до мельчайших подробностей родные места. Нам надо учиться и учиться у него, как надо просто и очень грамотно любить Родину. Любить так, как любил её Василий Степанович.

Прав был Чехов, когда сказал – «если человек прекрасен, то он прекрасен во всём». Под стать себе Василий Степанович выбрал и жену. Удивительно легкую и приятную женщину.

Эту берёзу я называю Токаревской. Она как зеркало отображает две души – Василия Степановича и его замечательной жены.

Воспоминания о нём навеяли его осиротевшие дом и берёза.

Приехал я в наш районный центр «Чембар» неудачно. Никого, едущих в Кевду, нет. От райцентра до дома было 18 километров. Пешком зимой да ещё с вещами далеко и тяжело. Ночевать, как ранее, на совхозной квартире не хотелось, да и к тому же хотелось подольше побыть дома и сделать что-нибудь полезное для дома, чем тратить золотое время коротких зимних студенческих каникул. Я решил позвонить родителям, чтобы встретили.

Отец приехал за мной на лошадке во второй половине дня, и мы сразу же выехали обратно. Зимой дни короткие. Хотелось вернуться засветло пораньше. К тому же отец любил лошадей и берёг их. В дороге не любил их «неволить». Пусть бежит как «силы позволяют». В местах, где дорога наизволок, т. е. в гору, сходили с повозки и шли пешком. Несмотря на то, что Шелалейская гора не очень крутая и двоих лошадь бы вывезла, всё равно отец слез с повозки и я тоже. По ровным местам лошадь сама всё время бежала рысцой. Дорога была прочищена «Сулакским» трактором «Кировец» и была местами на уровне земли, а местами как траншея – выше лошади. Подъехали уже к «Мельскому лесу». Начало смеркаться. Лес стоял укутанный красивыми синими кружевами. Было тихо и морозно. От безветрия ничего не шелохнётся. Лошадь как Сивка – Бурка из сказки бежит даже без словесных понуканий, стремится скорее домой, домой! Звенит намёрзшими на бороде сосульками и выпускает из ноздрей пар в две струи. Ну, просто сказочная картинка наяву.

Вот и поворот на девяносто градусов в «Сулак». Лошадь замешкалась на несколько секунд. Ей так хотелось ехать по прочищенной дороге, но она выбрала второй вариант – прямую не чищенную дорогу в Кевду, и полезла на стенку из траншеи. А когда выбрались, отец прокомментировал:

– Вот ведь сама решила. Пусть будет дорога хуже, но домой! К теплу и корму. Даже бессловесная скотина и то всё понимает. Не поехала по хорошей дороге в «Сулак». Помнит сама, где дорога домой.

Через пять километров мы приехали в Кевду.

Кто будет читать этот сюжет, прочтите его ещё раз под музыкальные иллюстрации Свиридова «Тройка» к повести Пушкина «Метель». Тогда всё сольётся воедино. Этот сюжет родился в три минуты, когда звучала эта музыка. Спасибо ей за пробуждение чувств бесконечной любви к родным местам!

В прежние времена практиковалась всесторонняя помощь сельскому хозяйству. И предприятия и все учебные заведения старательно в максимум своих сил стремились заготовить на зиму еды, и заложить всё необходимое для будущего урожая.

Для этой цели нас и посылали на трудовой «фронт». Кроме плюсов от этого мероприятия я также как и очень многие, многие более умные люди ничего не нахожу. Учебные коллективы лучше сплачиваются трудом. Сразу становится очевидным, как в бане, кто труженик, а кто разгильдяй! Вырабатывается совесть у тех людей кто хочет есть, но не хочет работать, а хочет поесть за счёт соседа. И самое главное в этом мероприятии – это все должны понять, что хлеб без труда в пригоршни не насыплется. Для этого ох как надо потрудиться!!