Елена Тихонова - Случайных встреч не бывает…

Когда Вера все сделала во дворе и зашла в дом, было около 8 часов утра. Настя уже проснулась и хлопотала на кухне. Закипал чайник, и что-то булькало в кастрюльке. На столе стола тарелка с нарезанным хлебом, бокалы и заварочный чайник.

– Да ты ж моя, хозяюшка, – воскликнула Вера.

Настя, услышав голос бабушки, резко обернулась к женщине лицом и ложка, которую она держала, упала на пол. Всхлипнув, девушка подбежала к Вере, обхватила ее руками и уткнулась в грудь.

– Бб-ба-бушка, не ругайся, пожалуйста, просто я больше не знаю, куда мне идти. Он меня ищет.

– Кто ищет?

– Ии Игорь…

– Какой еще Игорь? Зачем ему тебя искать? Не плачь, хватит реветь. Садись, чаю попьем, успокоимся и ты расскажешь по – порядку, что случилось.

Настя, всхлипнув несколько раз, вытерла слезы и улыбнулась. Вера сняла с плиты кастрюлю с картошкой, слила воду, укутала ее полотенцем. Налив из чайника кипятку в стоящие на столе бокалы, она привстала на цыпочки, из шкафа достала вазочку с конфетами и пакет с мятными пряниками, которые любила внучка.

Пока Вера ставила на стол конфеты и пересыпала на тарелку пряники, успокоившаяся Настя подлила в бокалы заварку. Схватив с тарелки пряник, Настя приступила к чаепитию, но сделав глоток чая, вскочила.

– Ой, баб, подожди. Я же блюдце забыла.

Вера очень любила пить чай с блюдца, хотя Петр смеялся над этим, называл причудой.

– Ты моя Причуда. Опять чай с блюдца пьешь.

Причуда, так ласково он называл Веру.

Настя ела пряники и запивала из бокала чаем, а Вера соблюдала свой ритуал. Она наливала чай на блюдце, подносила его ко рту и с наслаждением, вдыхая запах душистых трав, закрывая от удовольствия глаза, пила чай мелкими глотками.

Допив чай, Настя отставила в сторону бокал, искоса посмотрела на Веру, и тяжело вздохнув, произнесла:

– Бабушка, ты меня извини, что я к тебе приехала с Петей, но мне больше некуда было идти. Степка меня две недели у себя скрывал, а до этого я жила у Светы, но там он меня быстро нашёл…

– Настя, объясни мне все попорядку: кто тебя нашёл и от кого ты бежишь? Нет, подожди, чей это ребёнок? Если твой, то почему у него фамилия Осипов, если ты Веселова?

– Бабушка, это не мой ребёнок, а моей подруги Наташи. Она родила Петю, но сама лежит в больнице. У нее после родов осложнения, она раньше срока Петю родила. Какой-то идиот ее сбил машиной, когда она дорогу переходила. Потом ей операцию сделали, я точно не знаю, но кажется ей ещё месяц в больнице лежать. А ребенком быть некому, поэтому я согласилась за ним присматривать. Он такой маленький еще и милый. Наташа назвала его Петей. Ты помнишь, как я тебе обещала внука родить и что Петей его назову…

– Помню, внученька, все помню, но, объясни тогда, какой Игорь тебя ищет?

Настя дернулась и испуганно сжалась, слёзы снова потекли по щекам. Вера открыла рот, чтобы приказать ей успокоиться, но разговор прервал, громкий плач.

Внучка вскочила, подбежала к кровати.

– Ой, а у нас потоп, мы такие мокрые. Баб Вер, давай мы его вымоем, а то я вчера вечером его не купала, а наш Петенька так любит купаться. Мой маленький, мой хорошенький мальчик, сейчас, сейчас тётя Настя тебя искупает, потом накормит, и ты опять будешь сухим и сытым. И будешь спать, будешь спать и расти.

Приговаривая, Настя с ребенком на руках подошла к тазику с водой, поудобнее прижав его к себе, она опустила острый локоток в воду, поморщилась и глазами показала Вере, чтобы та подлила холодной воды. Купая малыша, Настя гладила ему животик, щекотала пяточки, ласково что-то шептала.

– Вот мы и чистенькие, вот мы и чистенькие и сейчас покушаем. Ой, а сумки наши где? Я их ночью на крыльце оставила, они такие тяжелые. Степка не стал во двор заходить, сама тащила их. Подержи Петю, я сейчас занесу.

– Да постой ты, Суета, не спеши, вон ваши вещи. Утром нашла на крыльце, по-моему там все сухое. Давай малыша одену, а ты смесь разведи. Или ее варить нужно? Может быть, мы Петю молоком покормим, Настя? Я ночью его молоком козьим кормила, ел с удовольствием.

Настя обернулась.

– Как молоком? А разве ему можно?

– А почему нельзя – то? Ты какая деваха была в детстве, что Людмила чуть грыжу не заработала. В восемь месяцев 15 килограмм весила.

Настя сдавленно спросила:

– Я была такой толстой?

– Какой толстой? Упитанной ты была. Молоко козье пила, пряниками мятными закусывала.

– Ну, ты, бабушка, скажешь тоже. Не могла я в то время пряники есть, потому что маленькие пряники не едят.