Иван Комлев - Рядовой Иван Ященко

В это время в тени деревьев, шагов за полсотни от ворот лагеря, раздался смех немцев, похожий на ржание, и Иван с товарищами увидели, что там установлены палатки немецкие и одна крайняя – советская, из тех, в которых жили красноармейцы до плена. Из неё с хохотом вывалился полураздетый немец и тянул за собой полуобнажённую девушку. Иван узнал её: это была медсестра из их роты, Настя. Она сопротивлялась, но из палатки появился ещё один пьяный немец, они вдвоём заломили Насте руки и повели в следующую палатку.

Иван с топором в руках и его товарищи с инструментами готовы были броситься туда, но охранник передёрнул затвор автомата, напоминая, что делать резких движений нельзя. Глаза Ивана и автоматчика, рыжеватого высокого парня, встретились. Случись Ивану и этому рыжему в мирное время оказаться рядом, их приняли бы за братьев. Но теперь… В белёсых глазах немца Иван увидел насмешку и неприкрытое желание, чтобы русские дёрнулись на выручку девушке. Ему хотелось пострелять. Второй немец, пожилой, по мерке Ивана, следил за этой мимолётной сценой равнодушно, но автомат держал наготове.

В это время из ворот вышел Каспарайтис, поманил пальцем Ивана и показал ему небольшой листок бумаги:

– Строить для господин немецкий зольдат. Понимай? Здесь. – Фельдфебель показал ногой, где должен быть вкопан первый столб.

Что было не понять? Указаны размеры – ширина, длина и высота строения: немцы не собирались жить в палатках, а хотели более надёжного укрытия от зноя и дождей. Да и следить за воротами лагеря из окон будет сподручнее тем солдатам, которые сменятся на отдых.

Из ворот между тем выводили пятёрками других военнопленных и вели в лес, где им предстояло пилить и разделывать деревья: Германия нуждалась в строительном материале.

Для построения летнего домика привезли доски, которые в прошлом служили нарами в палатках красноармейцев: хозяйственность немцев не знала границ.

– Берите лопаты, – сказал Иван Дубову и Дзагоеву. Обернулся к Воронову: – Ты как? Можешь работать?

Влас Воронов, которому немец повредил гортань, только кивнул головой, говорить ему было трудно. Второму бойцу, Михаилу Бартеву, которому Иван назначил орудовать пилой вместе с Вороновым, Иван не знал, что можно было бы поручить делать: парень был, что называется, безрукий. Иван это увидел ещё во время строительства блиндажа, там, на границе, в совсем ещё близком и таком уже далёком прошлом.

Показав товарищам, где копать, сколько отпилить от деревьев, Иван взял в руки топор и стал готовить столбы, обтёсывать их так, чтобы можно было прибивать к ним доски.

Охрана, сменяясь время от времени, в полдень пообедала у своих палаток, пленным обеда не было. Однако Каспарайтис, подходивший несколько раз посмотреть, как продвигается стройка, разрешил Ивану сходить на кухню и принести воды.

Другая группа военнопленных строила между тем вышки по углам лагерного заграждения. К вечеру на них, как и на первой, появились ещё прожектора. Несколько бригад, по пять человек в каждой, возводили второй ряд проволочного заграждения – вышки оказались защищены от подхода не только со стороны лагеря, но и извне: немцы в устройстве лагеря знали толк. Тут не убежишь.

Когда к вечеру разрешили прекратить работу и на территорию лагеря стало возможно зайти без сопровождения охранников, Иван, войдя в ворота, присел у проволочного заграждения, чтобы переобуться, и, улучив момент, когда немцы на вышке не смотрели в его сторону, быстро спрятал под гимнастёрку сапёрную лопатку, благо ремня на поясе не было. Чуть склонившись, чтобы черенок лопатки не выпирал из-под гимнастёрки, слегка прихрамывая, прошёл в дальний конец лагеря, где они ночевали, спрятал свою драгоценную добычу в крапиве. Позже, когда надвинулись сумерки, лопаткой взрезал дёрн и спрятал её под пластом.

Ужин, всё та же баланда, прошёл, стемнело. Лёжа рядом с Иваном, Василь спросил шёпотом:

– Ты на шо лопатку принис?

– Сгодится, – неопределённо ответил Иван.

Но Василь не удовлетворился ответом:

– Ото, я думаю, за крапивою, там можно копать.

– Ладно ты, – остановил односельчанина Иван, – чем меньше говорить, тем лучше. Давай спать.

– Ага.

К ним придвинулся Бартев.

– Что, Миша? – спросил Иван.

– Немцы уже вроде на Киев двинулись.

– С чего ты взял?

– Гауптман с фельдфебелем разговаривали.

Иван насторожился: он видел, что фашисты беседовали, даже слышал разговор, но говорили они на немецком.