Иван Клим - Я потрогал её

Ник – худой двадцатидвухлетний парень с разросшимися под кожей широченными венами, по виду больше напоминающих темных змей. В прошлом, до реабилитации, он уверенно сидел на «фене», так на жаргоне нариков звучит сокращенное название амфетамина. Бывало, у него не хватало денег на дозу, и он находил средства при помощи биты, подкарауливая поздно возвращающихся и слегка перепивших в день зарплаты работяг. Через три года ежедневной погони за кайфом у него начали крошиться зубы и ломаться волосы, не говоря уже о колоссальной потере в весе. Не без помощи настойчивости своей бедной матери и последних остатков силы воли Ник прошел курс лечения от наркозависимости. И, когда мы познакомились, был «чист» больше полугода. Ну, разве что иногда заваливался улыбающимся и с залитыми кровью белками глаз. И все-таки про запас, для таких, как я, скучающих, у него было припрятано. Все это он рассказал мне одним вечером, за неизвестно каким по счету стаканом разбавленного виски.

Я добрел до его с Мартой комнаты и постучался.

Через пару минут из приоткрывшейся двери показалась голова Ника.

– Бля, мужик, тебе чего? – спросил он резко и злобно. Лицо его был мокрым, а сам он тяжело дышал.

– Прости, Ник, я не знал, что вы с Мартой заняты. Я позже тогда зайду, завтра. Извини еще раз.

– Да норм все, – голос его был уже спокойнее. – Говори, чего хотел?

– Ник, – я стал говорить тише, – можешь мне «фена» дать чутка? Я заплачу.

– Ты че, серьезно, ты только поэтому?

Я кивнул.

– Слушай, давай… Ты уверен? Зачем тебе?

– Исследовательский интерес, не более.

Ник просканировал меня взглядом, будто я под прикрытием своей грязной футболки и шорт был работником какого-нибудь ФСКН.

– Как знаешь. Тебе виднее. Ща, обожди.

Голова его скрылась за дверью. Не прошло и минуты, как она появилась вновь. Ник протянул мне сложенную в несколько слоев бумажку.

– На, там чуть-чуть, как раз для исследования. Будь аккуратней и бодрой тебе ночи. Сочтемся после.

Дверь резко закрылась вновь, и я поплел обратно к себе, изучать содержимое бумажки.

Я высыпал порошкообразный наркотик на коробку, оставшуюся из-под пиццы, там и правда, было чуть-чуть, но я не знал, сколько точно нужно употребить, поэтому волновался, боясь переборщить. Словно в криминальных кинолентах я достал банковскую карточку и начал выкладывать ей дорожку, после чего извлек из кармана пятихатку, которой планировал расплатиться за фен, свернул ее в трубочку и снюхал по половине дорожки каждой ноздрей.

Все тихо. Организм молчал. Я ждал, тупо сидел и смотрел на часы.

Через пять минут в комнате резко похолодало.

Через семь – от холода застучали зубы и онемели ноздри.

Через десять минут всем телом я ощутил эффект наркотика в полной мере: необычайная бодрость и гипертонус мышц, чувства обострились. От участившегося биения сердца затрещали ребра. Мне дико захотелось курить. Я достал сигарету, но вместо того, чтобы ее выкурить – обслюнявил и изжевал к чертям весь фильтр. Также вышло и со следующей. Ночь и правда предугадывалась бодрой, а вдобавок, и бестолковой.

Спустя примерно полчаса в дверь бешено заколотили. Я вскочил, как током ударенный.

«Ну все, пиздец, походу бабка подслушала и донесла».

– Пять минут подождите, я только вещи соберу.

– Мужик, открывай срочняк! – голос недавнего собеседника.

Я повернул ключ и в комнату ввалился испуганный Ник, за ним следом еще какая-то, не полностью одетая, девица. Грудь ее не поддавалась обзору, так как была прикрыта блузкой и курткой, которые их хозяйка прижимала к себе.

– Айк, выручай, моя приезжает. Сюрприз, мать ее, сделать решила. Не стала дожидаться утреннего рейса, – он говорил быстро, взволнованно, выплевывая слова.

– Ты про Марту что ли? Откуда приезжает?

– У матери на выходных она была, да это не суть. Скоро уже здесь будет. Можно она у тебя останется? – он махнул рукой в сторону девушки, с которой завалился. Она так и стояла, внимательно слушая и ожидая развязки. – Типо ты ее привел, а после на такси ее посадишь, а я тебе фен прощу и еще дам. Ну, заметано?

Теперь я врубился, что к чему. Предложение казалось выгодным и, что самое главное, ненапряжным.

– Просятся ли в ад жертвы маньяка, чтобы лично дать ему пизды?

Я начал смеяться.

В дверь раздался звонок.

Мне стало еще веселей.

– Айк! – глаза Ника напоминали крысу, на которой вот-вот испытают очередной препарат.

– Так и быть, пусть остается, – сквозь смех произнес я.